Газели Алишера Навоий

Чудеса Детства

Газели

Алишер Навои

Чаша, солнце отражая, правый путь явила мне.

И раздался голос чаши: «Друг твой отражен в вине».

В чаше сердца — образ друга, но и ржавчина тоски,

Лей щедрее влагу в чашу, исцелюсь тогда вполне.

Если есть такая чаша, то цена ей сто миров.

Жизней тысячу отдам я, с ней побыв наедине.

С тем вином — Джемшида чашей станет черепок простой,

И Джемшидом — жалкий нищий, жизнь нашедший в том вине.

Мальчик-маг, когда пируют люди знанья в кабачке,

Чашу первую ты должен поднести безумцу, мне.

И едва лишь улыбнется в чаше сердца милый лик,

Все, не связанное с милой, вмиг потонет там на дне.

Обрету я миг свиданья перед чашею с вином, —

Кто сказал «вино» и «чаша», видит встречу в глубине.

Только есть другая чаша и другое есть вино,

Что там ни тверди, отшельник, возражая в тишине.

Навои, забудь о жажде. Кравчий вечности сказал:

«Чаша — жажде утоленье, мудрость пей в ее огне».

Выше приведенное стихотворение - это русская газель, форма лирической поэзии с рифмовкой AA, BA, CA, DA и так далее. Обычно газель состоит из рифмованных куплетов и часто написана на темы любви или духовности.

В этой конкретной газели поэт говорит о значении чаши или стакана в его жизни, который отражает правильный путь следовать. Чаша держит образ друга поэта, и, наливая больше жидкости в чашу, поэт надеется излечить свою боль и скорбь. Чаша символизирует духовную связь между поэтом и его другом, а вино представляет собой суть жизни и знания.

Поэт также упоминает историю о короле Джамшиде, который открыл тайну вина и стал богатым и могущественным. Однако поэт считает, что настоящее счастье и мудрость можно обрести только, разделяя чашу вина с другом и наслаждаясь моментом.

Ритм стихотворения плавный и текучий, с сильным акцентом на рифмованных куплетах. Повторение слова "чаша" и "вино" создает мелодичный тон, который добавляет к общей лирической качеству стихотворения. Использование метафор и символики помогает передать глубину эмоций, связанных с чашей и вином.

Ты приходишь меня карать, взором бездны миры меча,

О любовь, ты могла не брать для подобной игры меча.

Пламенеют в моей груди розы новых и старан

Испытать мне пришлось не раз, как жестоки пиры меча..

Но я душу вручил тебе раньше, чем ты взялась за меч,

Чтоб весельем светился взгляд хищной птицы сестры меча.

Только, может быть, хочешь ты не меня, а весь мир убить-

Так узнай: не страшатся те, что сильны и храбры, меча.

Лучше ты покрывало сбрось, взоры-стрелы метни вокруг.

И погибнет весь мир, как я, не дождавшись поры меча.

Как узнать: на коврах любви расцветают в степи цветы,

Или битвы из крови ткут роковые ковры меча?..

Покорил пером Навои золотой эмират стиха,

Чем он хуже других владык, чьи владенья - дары меча,

Это газель, традиционная форма персидской поэзии, которая стала популярной на арабском и затем принята на турецкий и другие языки, включая русский. Стихотворение состоит из нескольких куплетов (бейтов), каждый из которых имеет одинаковую схему рифмы (aa, ba, ca, da и т. д.). Часто стихотворение заканчивается парой строк, называемой мактой, в которой указывается псевдоним поэта.

Стихотворение является разговором между говорящим и его возлюбленным, которого сравнивают с мечом (меч) и хищной птицей. Говорящий признает боль и трудности своей любви, но также выражает свою преданность и готовность жертвовать ради нее. Он также предполагает, что его любовь может быть неправильно понята или искажена другими.

Ритм стихотворения основан на количестве слогов в каждой строке, каждая из которых содержит одинаковое количество слогов. В русском переводе стихотворение следует схеме 12 слогов на строку, а схема рифмы - AaBbCcDdEe. Общий эффект - это музыкальность и повторяемость, что усиливает эмоциональное воздействие стихотворения.

Если со свечою дружбы ступишь на порог, мой друг,

Можешь от свечи коварной получить ожог, мой друг.

Без томления в разлуке нет ни страсти, ни любви,

Все же от вина такого лучше будь далек, мой друг!

Слово страсть не вспоминай ты, о любви не помышляй,

А не то тебя накажет беспощадный рок, мой друг.

Не гори огнем любовным, погаси костер страстей,

Коль не хочешь стать золою вот тебе урок, мой друг.

На коне шалунья скачет, пыль презрения летит.

Не смотри, как скачет пери, в этом дай зарок, мой друг.

Коль жемчужною росою пот на розе - не смотри!

А не то тебя закружит горестей поток, мой друг.

Без любви ты жить не хочешь. Нет терпенья ни на миг.

Ты себя низверг в пучину, и урок не впрок, мой друг.

Стойким буль. Себе подругу ты поласковей найди,

Не люби каменносердых, тех, кто так жесток, мой друг.

А не то заботы тяжкой поразит тебя стрела.

Так и Навои с печалью справиться не мог, мой друг.

Это газель, традиционная форма персидской поэзии, которая стала популярной на арабском языке и позднее принята на турецкий и другие языки, включая русский. Стихотворение состоит из нескольких куплетов (байт), каждый из которых имеет одинаковую схему рифмы (aa, ba, ca, da и т.д.). Стихотворение часто заканчивается подписным куплетом, известным как мактаб, который включает псевдоним поэта.

В стихотворении рассказывается о том, что если ступить на порог с подругой, которая может оказаться лукавой, то можно получить ожог. Автор советует не думать о страсти и любви, чтобы не подвергнуться наказанию судьбы. Он также предупреждает, что если не гасить костер страстей, можно превратиться в золу.

Рифма в русской газели - AaBbCcDdEe. Ритм основан на количестве слогов в каждой строке, с каждой строкой, содержащей одинаковое количество слогов. В этом стихотворении используется 12 слогов в строке. В целом это создает музыкальный и повторяющийся эффект, который усиливает эмоциональное воздействие стихотворения.

Увы, бумагу одарить ты колдовством не хочешь,

В счастливна превратить меня своим письмом не хочешь.

Чтоб к жизни возвратить меня, письма не написала,

Ты чудеса творить, увы, своим пером не хочешь.

И мускус ты, и камфару доверьем обделила.

Ты ночь разлуки описать и встречу днем не хочешь.

Пылинку на твоем пути одним письмом любезным

Могла б, как солнце, вознести - ты знать о том не хочешь.

Увы, померкла жизнь, как сажа, стала черной,

Но осветить своим письмом мой темный дом не хочешь.

О светлая! Пока во прах влюбленный не повергнут,

Ты осенить его письмом любви крылом не хочешь,

О Навои! Мне жалок ты - любовь тебя сжигает,

Но распрощаться ни за что ты с тем огнем не хочешь.

Это газель, традиционная форма персидской поэзии, которая была популяризована на арабском языке и затем принята в турецкий и другие языки, включая русский. Стихотворение состоит из нескольких куплетов (байтов), каждый с одинаковой схемой рифмы (aa, ba, ca, da и т.д.). Стихотворение часто заканчивается подписным куплетом, известным как макта, который содержит поэтический псевдоним автора.

В этой газели говорится о разлуке влюбленных и о том, как они должны быть осторожны, чтобы сохранить свою любовь. Ритм стихотворения основан на количестве слогов в каждой строке, и каждая строка содержит одинаковое количество слогов. В русской традиции стихотворение следует схеме 12 слогов на строку, а схема рифмы - AaBbCcDdEe. Эффект этого состоит в повторяющихся звуках, которые подчеркивают эмоциональный настрой стихотворения.

Автор хотел передать тонкую, но сильную эмоциональную составляющую, связанную с любовью и разлукой. Он описывает свою любовь как меч, который может причинить боль, но также является прекрасным и могущественным оружием. Автор также говорит о том, что любовь может быть непонятной и неправильно толковаться другими людьми.

Стихотворение написано на простом и понятном языке, что делает его доступным для широкой аудитории. Оно имеет красивую мелодичность и ритм, которые создают эмоциональную глубину и заставляют читателя задуматься о значении любви и разлуки.

Следует отметить, что газели являются частью богатой традиции персидской литературы и играют важную роль в культуре многих стран Ближнего Востока и Центральной Азии. Это стихотворение отличается своей оригинальностью и уникальностью, что делает его ценным вкладом в мировую литературу.



Бежал я мира - но души не избегают люди.

Я проклял душу - кровь мою добыть желают люди.

И вот вокруг меня сейчас горит огонь позора,

И лишь приблизятся ко мне - то путь теряют люди.

Песнь колыбельную поют над счастьем мне печалью,

От песен-стонов по ночам не засыпают люди.

И кто не видит? Стиснут я, как талисман безумца,

Что тайна в сердце кровь точит, - не понимают люди.

О Хызр! Жив буду - посещу места святые Мекки,

К Каабы камню прикоснусь, пока не знают ЛЮДИ/

О, Навои не обвинят: ведь если я безумен,

O пери той стихи мои пусть прочитают люди.

Ты - свиток времен предвечных, что мудростью озарен,

Предвечными письменами, печатью рока скреплен.

Меж атомов каждый атом от века помнит тебя,

Меж каплями дождевыми лишь о тебе перезвон.

Прислужница прикоснулась – и зеркалом стал твой лик,

Он глаже озер закатных, и дивно светится он.

Украшены кудри ночи дыханьем твоей любви,

Круг солнца, в тебя влюбленный, пред ликом твоим склонен.

Приходит в твои чертоги и хан, и бедный дервиш,

Невежда и мудрый старец - все чтут твой добрый закон.

На розу глядит, но песни поет тебе соловей,

И мотылек не свечою - тобою он привлечен.

О боже, да будет вечно с влюбленными Навои!

Язык поэта да будет тебе одной посвящен

Эта газель - произведение узбекского поэта и мыслителя Алишера Навои. Газель имеет определенный ритм и формат, который состоит из нескольких стихов, каждый из которых заканчивается одним и тем же рифмом.

В этой газели Навои обращается к своей душе, которая не позволяет ему найти мир. Он жалуется на людей, которые желают его крови, и призывает Хызра, чтобы тот посетил святые места в Мекке. Он также упоминает свои стихи и просит, чтобы они были прочитаны людьми.

Автор описывает Навои как свиток времен предвечных, который озарен мудростью и печатью рока. Он также говорит о том, как каждый атом и капля дождя помнят Навои. Его лик отражается в зеркале и светится на закате.

Навои описывает свою любовь к Богу и сравнивает ее с кругом солнца, который склонен к нему. Он говорит о том, как люди всех классов и уровней обращаются к его доброму закону.

Наконец, Навои упоминает свою поэзию и призывает Бога, чтобы он позволил ему писать вечно с любовью к нему. Газель написана с использованием богатого языка и красивых образов, которые передают глубокие чувства и мысли автора.



На лице заботы осень, скорбь и желтизна, увы!

Мимолетна, точно ветер, нежная весна, увы!

Как безумный, бормочу я и надежду потерял.

Нет сочувствия мне в мире, и душа больна, увы!

Дождь из тучи милосердной! Коль удел мой стать землей,

Пусть на улице останусь, где живет она, увы!

О Мессия! Где же солнце, обходящее меня?

Солнце скрылось, а без солнца жизнь моя темна, увы!

Нет, не по душе любимой вздохи жаркие мои –

Как холодное дыханье, пери холодна, увы!

В поисках добычи малой бродишь целый день подчас,

Так и я кружусь — быть может, встреча суждена, - увы!

Навои, нырнуло сердце в голубой небесный таз,-

Ты смешал, как нарды, скорби, и душа вольна, увы!

Данный текст представляет собой газель, традиционную форму поэзии в персидской и узбекской литературе. Он написан Навои, узбекским поэтом-мистиком, жившим в 15 веке.

Газель характеризуется повторением определенного стихотворного образа, а в данном случае это слово "увы", которое фактически является повторяющейся линией. Это создает ритм и мелодию в стихах, что помогает передать эмоции и чувства автора.

Текст глубоко печальный, полный скорби и утраты, автор излагает свои чувства и мысли о различных аспектах жизни. Он говорит о том, что жизнь - короткая и бесцельная, что никто не сочувствует ему, и что он не может найти радость в жизни.

В конце автор упоминает свое имя, относя его к линии известных поэтов. Он также говорит о своей свободной душе, которая может путешествовать в небесах.

Таким образом, данный текст является отражением состояния души поэта, который испытывает глубокую боль и скорбь, но также сохраняет надежду на светлое будущее. Он создает свой собственный ритм и мелодию, что усиливает эмоциональную глубину его слов.

Любовь, ты снова душу разлуки молнией сожгла,

Ты обратила тело в прах и пепел к небу подняла.

Но эти искры от ОГНЯ ТЫ Звездами не называй,

Огонь от вздоха моего спалил бы ангелов дотла.

Свой локОН ВЬЮЩИйся, живой не заключила в сердце ты,

Но всех, помысливших о нем, с собой навеки ты сплела.

И верно, пасть к ТВОИМ Ногам хотела радости слеза,

Когда в свиданья светлый час с ресницы горестной стекла.

Темна моей разлуки ночь, как будто вздохом и слезой

Погашен звездный небосвод - и холодеет всюду мгла.

В ночь разлученья, небосвод, когда б ты не был чародей,

Как спрятать солнце для меня в тумане мысль твоя могла?

Поклоны у твоих дверей бьет, как и прежде,

Навои, Хотя ты с улицы своей уже не раз его гнала.

Это стихотворение полно эмоций и отражает глубокую боль и грусть из-за разлуки с любимым человеком. Поэт выражает свою скорбь и отчаяние из-за утраты любви и жалеет о том, что не может вернуться в прежнее счастливое состояние.

Он описывает свои чувства как молнию, которая разрушила его душу, и обращает внимание на то, что эти искры любви не могут быть названы звездами. Он жалуется на то, что любовь не может заключить его в сердце, но при этом она сплетает всех, кто о нем помыслил, с собой навеки.

Поэт также выражает надежду на светлое будущее и счастливый момент свидания, когда слезы горестные на реснице превратятся в радостные. Он описывает ночь разлуки как темную, когда погасли звезды на небосводе, и выражает свое желание сохранить свою любовь в тумане мысли.

В конце стихотворения поэт говорит о том, что он все еще преклоняется у дверей любимого, несмотря на то, что был гнан с улицы. Это стихотворение глубоко эмоционально и выражает утрату и тоску, которые могут испытывать люди в результате разлуки с близкими.



Я от скорби обезумел, одичал – и потому

Изумился беспредельно мир смятенью моему.

Успокой мое горенье! Стрелы в грудь мою метни!

Я, как струи свежей влаги, жадным сердцем их приму.

Как письмо тебе доставить! Имя светлое твое

Я, к чужим глазам ревнуя, не доверю никому.

Храм высокий мудрых магов, дом вина - тебе приют,

Небо – кровля, светоч - солнце в радостном твоем дому.

Не достичь тому любимой, кто не жертвует собой,

Навои, отдай сто жизней в жертву взгляду одному.

Это стихотворение выражает чувства глубокой скорби и отчаяния из-за разлуки с любимым человеком. Говорится о том, что скорбь сделала автора безумным и что он ощущает смятение в мире. Он просит успокоить его горение и умолять свою возлюбленную бросить ему стрелы в грудь. Он желает доставить ей письмо, но не доверяет никому, кроме нее. Автор описывает дом своей возлюбленной, где есть храм мудрых магов, дом вина и небо как кровля. В конце он говорит о том, что тот, кто не жертвует собой, не может достичь своей любимой, и готов отдать свою жизнь в жертву взгляду одному.

В моем сердце твоя обломилась шальная стрела.

Жаркой крови струя эту сталь облила, обвила.

Но вино твоих губ так бодрит, подкрепляет меня,

Словно вправду его ты живою водой развела.

В эту рану мою, что горит и горит, как костер,

То огня подбавляешь, то влагой с ресниц залила...

Сад печальный — любовь, это сердце – убитый павлин,

Лишь цветы расцвели там, где ты наступила, прошла.

Ветерок или голубь, летящие там, в вышине,

Расскажите вы солнцу, что землю сжигает дотла!

Ах, когда ты в разлуке встаешь перед взором моим,

Опускаю ресницы, чтоб стонов моих не прочла!

Навои, эти слезы твои не утишили боль -

И потопа волна тот огонь погасить не смогла!

Эта газель написана на русском языке, и она выражает сильные эмоции любви и страдания. Ритм газели соблюдает традиционную форму газелей, состоящую из двух строк (мисры), каждая из которых оканчивается на одинаковый звук (радиф), и повторяющихся по всей газели.

Автор описывает свое сердце, в котором обломилась "шальная стрела" любви. Хотя он страдает от этой любви, вино губ любимой бодрит и подкрепляет его. Рана в его сердце горит и горит, но губы любимой то гасят ее, то подбавляют огня.

Сад, где проходила любимая, стал печальным местом, но там, где она наступала, цветы расцвели. Автор просит ветер и голубей рассказать солнцу о его страдании и огне в его сердце.

Когда любимая появляется перед ним в разлуке, он опускает ресницы, чтобы скрыть свои стоны. Но ее слезы не могут утишить боль его сердца, и поток его страсти не может быть погашен.

В целом, газель наполнена сильными чувствами любви, страдания и желания быть ближе к любимой. Ритм газели, состоящий из повторяющихся миср и радифов, создает мелодичность и позволяет подчеркнуть эмоциональность автора.



Сто тысяч раз кинжал любви полосовал мне тело,

Разлука бросила в шипы, в сто тысяч ран одела.

Но даже и среди шипов, тебя благословляя,

О нежном аромате роз влюбленно сердце пело.

Из тела - дома своего - рвалось к любимой сердце,

Без родины, в краю чужом ему осточертело.

Мой саван словно бы в крови от каждой нити алой –

Душа от алых губ твоих немало претерпела.

Как не погибнуть соловью: неверности жестокой

Пылающих средь луга роз - нет меры и предела!

В ста завитках, о Навои, твоей любимой локон.

На завиток по сто сердец навек оцепенело.

Это газель Навои, одна из самых известных форм поэзии в Узбекистане и других странах Восточной Азии. Газель - это стихотворение, состоящее из двухчастных строк (бейтов), которые могут быть связаны общей темой и использовать повторяющиеся рифмы.

Эта газель Навои, написанная на узбекском языке, описывает бурную страсть к женщине, которая причиняет боли и страдания. Стихи образно описывают огонь страсти, кинжалы любви и сердце, которое разрывается между желанием быть рядом с любимой и жизнью вдали от нее.

Ритм газели напоминает музыку, которая характерна для многих культур Восточной Азии. В каждой строфе две строки повторяются, а затем следует новая пара строк, использующая ту же рифму. Этот цикл повторяется на протяжении всей газели.

Газели Навои считаются мастерскими примерами восточной поэзии. Они известны своей элегантностью, чувственностью и сильным эмоциональным воздействием на читателя.

Робко пальцами коснулся нежных губ ее слегка,

Будто соловей крылами алой розы лепестка.

Озеро в пушинках ивы - нежное ее лицо,

Будто зеркало в рябинках легкой ржавчины - щека.

Позолоченные хною дуги царственных бровей -

Два блистательных павлина в нежных тенях цветника.

B мире зла лишь злым отрада, а иным не место в нем,

Не цвести царице сада в пустыре меж сорняка.

Ты от кубка в час похмелья жадных губ не отрывай,

Только в нем найдет забвенье тот, чья жажда велика.

Так прими же неизбежность мир покинуть,

Навои, Выведи любовь и нежность из мирского тупика!



В гневе ты - любой поступок мой мученье для тебя,

Ты добра - мой грех стократный упоенье для тебя.

Ты со мною то скучлива, то внезапно весела,

Как привыкнуть к переменам настроенья у тебя!

Доброта твоя сражает и убийственен твой гнев,

Своему дивлюсь терпенью в раздраженье на тебя.

Сердце, так тебе и надо: полюбило – и терпи,

Будь хоть каждое мгновенье огорченьем для тебя!

Роза, зноя пылких вздохов опасайся, но поТОК

Слез из глаз моих - спасенье, наслажденье для тебя.

Солнце, не сожги влюбленных: знай от их горячих лиц

Прибавляется свеченье, жар и жженье у тебя.

С солнцем не ищи сравненья. Ты- пылинка, Навои,

Но его пренебреженье - оскорбленье для тебя.

О мечта моя, стройнее, чем алиф, твой тонкий стан,

Лик твой камень драгоценный — в утешенье сердцу дан.

Так изящно ты смеешься, что соперниЦЫ ТВОИ

Пламенеют от смущенья, словно роза иль тюльпан.

Что дыханием Мессии я назвал твои слова,

Ты прости: не чужд ошибок иногда и сам Коран.

Я сказал, что отзовется вздох мой в сердце у тебя,

Но едва ль он будет слышен там, где лютня и тимпан.

Навои! Всем людям страсти песнь мученья твоего

Разорвет на части сердце, истомленное от ран.

Эта газель Навои описывает сложности в отношениях между двумя людьми. В первых двух строфах поэт говорит о том, как реакция его возлюбленной на его поступки влияет на него, ведь если она зол, то это становится его мукой, а если она добра, то это становится для него удовольствием.

В следующих строфах он говорит о том, как трудно привыкнуть к переменам в ее настроении, когда она то скучлива, то внезапно весела. Но при этом он удивляется ее доброте, которая поражает его и убийственному гневу, который он страдает из-за нее.

Поэт говорит о том, что если сердце полюбило, то нужно терпеть, даже если каждое мгновение может стать для него огорчением. Но даже в грусти, он находит утешение и наслаждение, когда видит розы, и слезы из его глаз, которые могут стать спасением для розы.

Он предупреждает солнце не сжигать влюбленных, потому что их страсть только увеличивает свет и жар солнца. В последней строфе поэт обращается к себе и говорит о своей маленькой значимости в сравнении со солнцем, но его пренебрежение все же оскорбительно для него.

В заключение, Навои говорит о том, что его страсть и страдания будут разорваны на части истомленным от ран сердцам, которые услышат его песню о страсти.

Рифмы в этой газели очень сложные, и каждый стих содержит по 11 слогов. Навои использовал довольно сложный язык и выразительные средства, такие как метафоры и аллегории, чтобы описать свои чувства.



Погибелью грозит любовь, едва признаюсь в ней,

А затаить ее в груди - погибели страшней.

Пусть даже камни оживут в сиянии луны -

Душа застывшая моя недвижнее камней.

Зазубренный разлуки меч терзает грудь мою,

Чем глубже ранит острие, тем сердце холодней.

Но если ты издалека метнешь в меня стрелу -

Вселенную испепелит огонь души моей.

О, где стрела? Я ворот рву, я обнажаю грудь,

Прошу отравленной стрелы, как милости твоей.

О, где стрела? Я разобью из-под вина бутыль -

Осколки превращу в очки, чтоб стала жизнь светлей!

Пусть ураган небытия – разлуки ураган

Кружит меня, как легкий прах, пустынями ночей…

И если ты уже давно не веришь ничему,

Учись страданью, Навои! Оно всего сильней!

Данный стихотворный текст является газелью Мухаммада Хайдара Дульджина Навои, который является одним из величайших поэтов узбекской литературы. В этой газели поэт говорит о том, как любовь может привести к погибели, и что затаивание ее в груди может быть еще более опасным. Он сравнивает свою душу с застывшей, которая недвижнее камней, и сравнивает свое сердце с холодным, которое затвердевает под ударами меча разлуки.

Однако, несмотря на все страдания, он желает получить даже отравленную стрелу, так как она будет означать милость его возлюбленной. Он даже готов разбить бутыль и превратить осколки в очки, чтобы жизнь стала светлее. Поэт также призывает учиться страданию, так как это делает человека сильнее.

Газель написана в классической форме и соответствует стандартной схеме метра и рифмы для этого жанра. Газель состоит из двух частей, каждая из которых содержит по несколько строк. Каждая строка газели имеет одинаковую длину и содержит одинаковое количество слогов. Рифмы стоят в основном на конце строк, но встречаются также и внутренние рифмы. В целом, газель является очень красивым и глубоким произведением, которое затрагивает тему любви и страдания, которые сопутствуют ей.

Я красу твою увидел и плененным стал тобой,

В грустный день я стал влюбленным, одноимённым стал тобой.

Дни идут, но нет отрады, нет надежды на тебя;

С каждым днем люблю сильнее, покоренным стал тобой.

Пери! Обо мне подумай, стал я жертвой для тебя,

Стал в тебя навек влюбленным, изумленным стал тобой.

Мало мне ста злых страданий, сотни бед за то, что я

Стал бедой себе одною, опьяненным стал тобой.

Ты - бокал волю жизни, ты на век моя судьба.

Где мой сан? Я стал, как нищий, покоренным стал тобой.

Лютню горя меж влюбленных не находит Навои,

Словно он, я стал плененным, огорченным стал тобой.

Это прекрасный стихотворный перевод на русский язык знаменитого персидского поэта Умара Хайяма. Он описывает чувства влюбленного, который пленен красотой своей возлюбленной и не может оторваться от мыслей о ней, даже если она не отвечает ему взаимностью.

Строки полны страсти, но в то же время отчаяния и грусти, что отражает болезненную природу любви. Во всей своей красоте, она может причинить боль и страдания тому, кто ее испытывает, но он все равно не может избежать этого чувства.

Этот стихотворный перевод является примером того, как поэзия может передавать глубокие эмоции и переживания человека. Он напоминает нам о том, что любовь - это сложное и многогранное чувство, которое может оказаться как благословением, так и проклятием.



Был город отлюбивших душ... Могила у могилы там.

Плит, минаретов, куполов не сто ли тысяч было там!

У жителей домов-могил все, кроме жизни, под рукой,

Для них поминки - сбор гостей, рыданье - смех. Так было там.

Разбитые, в крови, сердца весной тюльпанами цвели,

А вместо музыки гостям сто плакальщиков выло там.

И не трава - росли шипы, они пронзали тех людей,

Которых страстная любовь навеки поселила там.

Как будто всадник гарцевал с мечом по улочкам кривым,

И меченосная рука бесплотных наплодила там.

Когда б любимая моя Мессией город обошла,

Жизнь Хызра б вечную она в безжизненных вселила там.

Теперь взгляни на степь любви: там то прохлада от ветров,

А то тюльпанов- огоньков губительная сила там.

Едва, как долгожданный плод, зерно любви в степи взойдет,

Как духи птицами к нему летят, тяжелокрылы, там.

В питейном доме, Навои, познаешь ты небытие.

Остерегайся ханаки: все лживо и уныло там.

Это стихотворение написано в форме газели, характерной для поэзии Восточной традиции. Газель - это стихотворение из двухчастных строк, каждая из которых является самостоятельным стихом. Однако, они связаны общей темой и образами. Газель часто посвящается любви и часто содержит метафорические и символические образы.

Автор описывает город, где все обращено к смерти и где жизнь отсутствует. В городе жители живут в домах-могилах, где они проводят поминки, а рыдания заменяются смехом. Сердца разбитые, в крови цветут тюльпаны, а плакальщики заменяют музыкантов. Жители города-могил живут в любви, но любовь принесла им только боль и страдания.

В последней строке автор предупреждает о том, что в питейных домах, как и в этом городе-могиле, все лживо и уныло.

Стихотворение написано в классической форме газели, с использованием метафорических образов. Через образы могил, тюльпанов и музыки автор передает свое отношение к любви и смерти. Ритм газели плавный, мелодичный, и переносит читателя в мир сказочных образов и сильных эмоций.

Газель написана на русском языке, но ее тематика и стиль принадлежат Восточной поэзии. Это позволяет автору использовать в своем творчестве красочные метафоры и символы, характерные для этой традиции. Стихотворение написано в традиционной форме газели, с двухчастными строками, которые связаны общей темой и образами. Кроме того, автор использует повторение и анадиплозис, что создает дополнительный ритм и усиливает выразительность стихов.

Да сгорит мое сердце, другой поклонясь, о царица, хоть раз!

Но и сердце любое, что страстью к тебе загорится хоть раз!

Да не знать мне надежды на встречу с какой-то другой, не с тобой!

Но свиданьем с тобой да не смеет никто возгордиться хоть раз!

Восхитясь не твоей, а другой красотой, да лишусь я очей,

Но ослепни и тот, кто твоей красотой восхитится хоть раз!

Онемей мой язык, не тебя, а другую хвалой помянув,

Но и каждый язык, восхвалявший тебя, чаровница, хоть раз!

И к цветам я ревную тебя. Если б так же обласкан я был

Шаловливой улыбкой твоей, как нарцисс бледнолицый, хоть раз!

Речь моей луноликой сверкает столь тонкой алмазной пыльцой,

Что мечтает и солнечный луч ей подобно искриться хоть раз!

Поспеши, нечестивец, отнять мою душу, налей мне вина,-

Не оно ль, наконец, мне поможет с возлюбленной слиться хоть раз!

Бесноватым я стал! Не врача, но колдунью зовите ко мне,

Кто колдунье подвластен, пред лекарем разве смирится хоть раз!

Ваше сердце, о люди любви, предзакатной подобно заре, Хоть ярка - коротка!

Не дано ей дождаться денницы хоть раз!

Слишком легкой добычей сетей вереломных не будь, Навои:

Разорви их! Пусть плачет бездушная та озрница хоть раз!

Данное стихотворение написано в жанре газели - форме, которая возникла в Персии и используется для изображения любовной темы. Оно состоит из семи строф, каждая из которых представляет собой отдельное цельное высказывание. Автор изображает свою страсть к женщине, которая для него является царицей. Он выражает желание, чтобы его сердце горело только для нее, и что никто другой не мог бы возгордиться ее свиданием.

Строфы газели повторяются в цикле, где последняя строка каждой строфы становится повторяющейся первой строкой следующей строфы. Это создает особый ритм и направленность в стихотворении, в котором каждый последующий куплет преувеличивает и углубляет чувства автора.

В данном случае автор сравнивает свою страсть со светом, который ослепляет и уводит от других красот, и желает, чтобы его сердце загорелось только ее страстью, а не чужой. Он также проявляет ревность к другим мужчинам, которые могут быть привлечены к женщине, которую он любит.

Автор выражает свою любовь через использование метафор, что делает его газель еще более поэтичной и эмоциональной. Он использует образы цветов, лунных лучей, света и тени, чтобы передать свои чувства и желания.

Таким образом, данная газель изображает страсть и любовь автора к женщине, которая для него является неземной красотой и царицей. Она написана в форме газели с повторяющимися строфами, что создает особый ритм и направленность. Автор использует метафоры, чтобы передать свои чувства и желания, делая эту газель поэтичной и эмоциональной.



О если бы в саду любви вступила страсть в свои права!

За шею милую обняв, шепчу ей нежные слова.

В мгновенье близости лицо я прячу на ее плече,

В мгновенье слабости у ног лежит покорная глава.

К себе приблизив розы щек, беру губами лепестки, ело

То, как безумный, к ним прильнув, то прикасаясь к ним едва.

Я с губ живительный сироп, что слаще и хмельней вина,

Вбираю – и в сравненьи с ним была бы горечью халва!

Слеза в ресницах задрожит – к ее лицу прижму глаза,

Росу восторга осушит жар щек – не грубость рукава.

Беспамятство одолевать в себе хотел бы я порой

И вежеством одним смирять порывы злые естества.

Одну хмельную ночь познай и будь доволен, человек,

Займется утро, день придет - и снова жизнь твоя трезва.

Разлуки ад и горя яд дала в избытке мне судьба,

А ночь хмельную мне не дав, она была бы неправа.

О Навои, что стоишь ты, и что - вино мирских услад?

У пса- лакай он даже кровь - должна быть в миске голова.

В этой газели автор описывает свои чувства и страсти к своей возлюбленной.

Ритм газели имеет своеобразную структуру, состоящую из двух равных половинок. Каждая строка состоит из двух половинок, и каждая половинка содержит по два стиха, которые заканчиваются одним и тем же словом, создавая рифмованную структуру.

Автор описывает свои желания и страсти к своей возлюбленной, говорит о том, как он хочет обнять ее, прижать к себе, прикасаться к ней и наслаждаться ее запахом. Он также упоминает о том, что хотел бы временами погрузиться в забытье и обмануть себя, что бы не чувствовать боль от разлуки.

Он также выражает свое презрение к мирским удовольствиям, таким как алкоголь, и призывает людей наслаждаться жизнью в меру, чтобы не потерять контроль над своими поступками.

Газель написана в форме эпиграммы, то есть короткого и яркого стихотворения, содержащего язвительную или сатирическую мысль. Автор использует метафоры и аллегории, чтобы передать свои чувства и мысли более точно и ярко.

Это сердце, волей рока, разлученья ждет беда,

Сердцу, полному безумья, новый грех несет беда.

Не хочу, чтоб был любовью кто-нибудь другой пленен,

Как меня, пускай другого в сети не берет беда.

Но не радуйтесь, что ныне мне спасения уж нет,

Сердце бедное в темнице грозно стережет беда.

В единеньи с нею – ревность, а в разлуке с ней - печаль.

Но за мигом единенья нас разлуки ждет беда.

О советчица, влюбленность ты отринула мою,

Ты не знала, что советов не берет в расчет беда.

Я живу, когда мы в дружбе; дружбы нет – я смерти жду,

Разлучение с тобою - это страшный гнет, беда.

Кто беды не знает в жизни, тем и радость не дана,

Рано ль, поздно ль, всех включает в свой водоворот беда.

Потеряв свою подругу, сразу понял Навои,

Что терзать его отныне будет круглый год беда.

Эти стихи выражают глубокое чувство разлуки и тоски по любимому человеку. Они описывают сердечную боль, которую человек испытывает, когда он боится потерять любимого человека или уже потерял его.

Автор стихотворения, Навои, выражает свои эмоции через образы и символы. Он описывает свое сердце как несущее новый грех и стерегущее его в темнице, что символизирует его тоску и страдания. Разлука с любимой женщиной является для него большой проблемой, что вызывает у него ревность и печаль.

Автор показывает, что беды и горе - неотъемлемые части жизни, которые могут настигнуть каждого человека, и не имеют они никакого отношения к тому, заслужил ли его человек или нет.

Соловей, пенный розы, умолкает, не поет:

Попугай, лишенный лакомств, красноречье где найдет?

Я твоей любви лишился. Словно пламя каждых вздох.

Я саясь, чтоб не вспыхнул небосвод.

И за то, что я не плачу, ты не упрекай меня:

Кто давно от скорби умер, разве может плакать тот?

День и ночь молю аллаха умертви, но не карай!

Лучше потерять мне душу, чем терпеть разлуки гнет.

Вкруг свечи твоей улыбки ночью вился мотылек,

Он свечи своей лишился в час, когда заря встает.

Навои с тобой в разлуке птицей безголосой был.

Не лишай раба отныне царственных своих шедрот!

Эти стихи написал узбекский поэт Навои. Он был одним из крупнейших поэтов и мыслителей Тимуридской империи в XV веке.

Эти строки наполнены глубокими чувствами разлуки, скорби и тоски. Поэт описывает свою боль и страдания из-за утраты любви. Он использует метафоры, чтобы передать свои эмоции и чувства, например, "соловей, пенный розы", "попугай, лишенный лакомств", "мотылек вокруг свечи твоей улыбки".

Навои также обращается к религии, молится Аллаху и просит о том, чтобы его боль и страдания прекратились, даже если это означает потерю души. Он также обращается к своей возлюбленной, умоляя ее не лишать его своей любви и милости.

Эти стихи отражают уникальную смесь религиозной и мирской тематики, а также выразительность и чувственность поэтического языка.

Прикусив любимой губы, жадно кровь глотаю я. Пей вино!

А мне уделом сердца алая струя.

Говорят: "Твое страданье только дева исцелит

То, что я сгорел, не знает дева милая моя

в улицу ее вступая, брови милой я ищу,

Как пришелец у михраба ишет мирного жилья.

С плачем сердца сочеталась бледность моего лица,-

Странно осенью холодной слышать стоны соловья.

Влей - прошу аллаха ради в мой шербет смертельный ял!

Врач-Мессия мне не нужен, безнадежна боль моя.

Истомленное любовью, чем мне сердце исцелить?

Лишь безумец веселеет от искусного лганья.

Христианский крест и пояс для народа не нужны:

Плащ и четки я не пропил в кабачке небытия.

Навои! При ней, жестокой, отрекаюсь от любви,

Но уйдет она - и ночью глаз сомкнуть не в силах я.

Это стихотворение полно грусти и страдания, описывает любовь, которая причиняет боль и мучения. Герой стихотворения отрекается от своей любви, но не может прожить без нее. Он пьет вино и просит аллаха о помощи, но боль не исчезает. Герой чувствует себя безнадежным и ищет утешения в своей боли. В целом, стихотворение передает ощущение глубокой печали и отчаяния, вызванных потерей любимого человека.

Моя любимая с другим блаженство делит, как в раю.

Смотрю на них, душа в крови, глухие вздохи издаю.

Как пес, которого ведут на крепкой привязи, иду,

Плетись на улицу твою, топчусь, под окнами стою.

Хочу, чтоб ты моя луна, не забывала обо мне,

И потому кожу, и скорбных стонов не таю.

Пусть время в серце мне вонзит десятки оперенных стрел -

Стергию, но только навлеки, назад возьми стрелу свою.

Я не у небытия, но сердце горькое, томясь

В тос по резным губам, меня влечет в небытию.

Солому, так меня к себе зовет

Разлар вале во которое в уныны пью

Глотов проте Hавок, до самой смерти будет пьян

А ты при вубоя лей веселья звонкую струю.

Газель Навои "Моя любимая с другим блаженство делит, как в раю" - это стихотворение на русском языке, написанное в форме газели. Газель - это классическая форма персидской поэзии, состоящая из нескольких двустиший, в которых каждое второе слово повторяется в конце строк.

В данной газели Навои выражает свою боль и страдание из-за того, что его любимая наслаждается блаженством с другим мужчиной, а он сам терпит от этого. Он описывает свое состояние как песа на привязи, который идет туда, куда его ведут, и терзается от боли и грусти. Но несмотря на все это, он продолжает надеяться, что его любимая не забудет о нем, и молится, чтобы время исцелило его раны.

В газели Навои использованы несколько приемов, которые делают ее уникальной и запоминающейся. Один из таких приемов - это использование повторяющихся слов в конце каждой строки, что создает определенный ритм и звучность. Также автор использовал метафоры и аллегории, чтобы передать свои чувства и эмоции, например, пес на привязи, стрелы в сердце, кожу и стоны. Все это создает образы, которые легко запоминаются и вызывают сильные эмоции у читателя.

В заключении, газель Навои "Моя любимая с другим блаженство делит, как в раю" - это глубокое и пронзительное стихотворение, в котором автор передает свои чувства и эмоции через метафоры и повторения слов. Ритм и звучность стихотворения делают его запоминающимся и уникальным.

Против меня луноликая меч обнажила,

Душу мою обнаженную заворожила.

Здесь и Мессия бессилен меня уберечь -

Зря я зову, не спасет всемогущая сила.

Ты меня сглазила, заколдовала меня -

Синюю краску тоски на лицо положила.

Что мне лекарство - вино твоих розовых губ.

Если ты ядом разлуки меня отравила?

Дай, виночерпий, мне полную чашу вина.

Жизнь еле теплится, мука меня истомила

К вечности движусь, любовью отвергнут, спешу

Бренным путем, и его окончанье - могила.

Гибнет в тоске, расстается с душой

Навои Если б из раны его ты стрелу удалила!

Это газель Навои с названием "Против меня луноликая меч обнажила", написанная в классической форме газели.

Ритм газели - мохиб (метр 15-11-15-11) - плавный и мелодичный, который передает грусть и уныние автора.

Автор выражает свою любовь и боль в разлуке с возлюбленной, которая, по его мнению, заколдовала его своей красотой и несправедливо отвергает его. Он чувствует, что никакое лекарство, даже вино, не сможет излечить его от тоски и боли. Он призывает виночерпия дать ему полную чашу вина, чтобы хоть на время забыть свою боль.

Автор также отмечает, что никакая сила, даже всемогущая, не сможет спасти его от боли разлуки с возлюбленной. Он чувствует, что его жизнь еле теплится и что он движется к своей смерти.

В целом, газель выражает глубокую боль и страдание автора, который чувствует, что его любовь отвергнута, и что он не может найти утешения в этой жизни.

Дворец величья твоего под звездами сияет, помни,

И потрясенный небосвод к тебе лицо склоняет, помни

Гранатовых желаешь губ, но сердце у тебя гранат:

За каплей капля, день за днем печалью истекает, помни.

Сгорает лень, как мотылек, но солнца молчаливый луч

В опочивальне у тебя всю ночь свечой пылает, помни.

Шалунья бровь тебя зовет, изогнута, как лунный серп,

Души касается на миг и сразу исчезает, помни.

Ты ищешь близкую себе, земное отраженье сна,

Но наяву живой рубин не для тебя сверкает, помни.

Влюбленный, не спеши в кабак и в монастырь не торопись-

Тебя от веры отвратить язычница мечтает, помни.

Ты жаждешь песен и зовешь певца. Напрасен этот зов

Напрасно, тщетно голос твой тоскует и рыдает, помни.

Литавры гордости твоей гремят и увлекают в ад,

Но на земле они царят, и каждый это знает, помни.

Богатства а, Навои, в себя без устали вбирай, духа,

Иначе вечность их возьмет, по свету раскидает, помни.

Это стихотворение Навои "Помни" написано на узбекском языке. Оно имеет форму газели - стихотворения из нескольких строф, в которых повторяется одинаковый конечный стих.

В этом стихотворении Навои обращается к читателю и призывает его не забывать о своих истинных ценностях и не утрачивать связь с духовным миром. Стихотворение полно метафор и символов, которые образуют образ беспокойного и одинокого человека, жаждущего любви и истины.

Ритм стихотворения гладкий и плавный, что создает мелодичность и напоминает музыку. Он усиливает эмоциональный эффект стихотворения и передает чувства автора.

Строфы, повторяющиеся конечные стихи, создают единство и гармонию в стихотворении. При этом каждая строфа имеет свою особенность и символику.

В целом, стихотворение Навои "Помни" является возвышенным произведением, которое призывает человека сохранять свою духовность и не утрачивать связь с высшими идеалами.

О сердце, не верь ее клятве, крепись,

Верни увереныя назад ей, крепись

Когда эту нить перерубит разлука,

Вернешь ли свободу обратно? Крепись!

Другим поднесет она кубок свиданья,

Мне ж - чашу прощанья и яд в ней... Крепись.

А слезы, как звезды, уронишь на землю -

Они лишь украсят наряд ей! Крепись...

Напрасно любовь будет жаждать свиданья -

И радость осилить навряд ей... Крепись.

Когда же душа разорвется от муки-

Что пользы рыдать, говорят ей, крепись!

Не жди, Навои, пока бархат истлеет,

Вот нищих одежда,будь рад ей, крепись!

Эти стихи выражают сложность и тяжесть любовных отношений. Они говорят о том, что не стоит доверять обещаниям любимого человека и верить в их клятвы, так как они могут не выполниться. Вместо этого, нужно сохранять уверенность и не поддаваться разочарованию. В отношениях может быть много препятствий, но важно оставаться сильным и не терять надежду. Жизнь может быть тяжелой и полной испытаний, но дух должен быть крепким и неуклонным. В конце концов, любовь может принести радость и удовлетворение, если она искренняя и настоящая.

Терпи, мое сердце, любовь к лунобровой забудь

Она недоступна, и ты о суровой забудь.

Решила она отречение доброе дело.

О ней равнодушной, ни звука, ни слова забудь.

Опять это солнце горит, согревая другого.

Другое светило огнем обожжет мою грудь.

Не трачу я сердце для блага неверных красавиц.

К чему ради них убиваться, уйдут не вернуть.

О пери, я мучусь, но ты не тревожься напрасно,

За новой удачей отправься в заманчивый путь.

Я облако, свежим дождем оросившее розу.

К иссякшему облаку роза не хочет прильнуть.

Вселенная-сал, где любовь не цветет и не зреет,

Звучи, мое слово, и горестной истиной будь

Меня твои губы дарили и медом, и ядом

Отрава и сладость любви сокровенная суть.

Уйди, Навои, твоя милая любит другого.

Глотая кровавые слезы, забвенье добудь.

Это стихотворение выражает боль и горечь от отказа в любви со стороны объекта страсти. Говорится о том, что сердце должно забыть любовь к той, которая отреклась от него, и не жалеть себя для блага неверных красавиц. Поэт описывает, что он облако, которое оросило розу, но роза не желает прильнуть к иссякшему облаку. Вселенная описывается как место, где любовь не цветет и не зреет, а губы дарят как мед, так и яд любви. Поэт призывает себя уйти и найти забвение в кровавых слезах.

Любовь моя, чужой ты сделалась в итоге.

Вся боль моя, смешной ты сделалась в итоге.

Ты, сердце, мудрым слывшее, в слезах.

И жалким диваной ты сделалось в итоге.

Алмазы редких слез, рассыпанные мной,

Для птиц модны крупой вы сделались в итоге.

Резное здание, что я воздвиг в душе,

Руиной нежилой ты сделалось в итоге.

Сжигала страсть равно Меджнуна и Лейли,

Но в том костре золой он сделался в итоге!

Зря перед идолом так был я в вере тверд

Рабом струи хмельной не сделался в итоге...

Подайте ж чашу мне, чтоб терпкое вино

Отрадою одной мне сделалось в итоге!

Ты Навои клялась, что в нем твоя душа,

Так что с твоей душой ты сделала в итоге?

Эти строки известного поэта Мирзы Алишера Навои выражают глубокую боль и разочарование в любви. В них чувствуется много горя и страдания, связанных с тем, что любимый человек стал чужим и недоступным. Автор описывает свои чувства как боль, которая становится смешной, а сам он - как сердце, утратившее свою мудрость и ставшее диваном. Он жалуется, что его слезы и алмазы, которые он рассыпал для своей возлюбленной, стали для нее всего лишь кормом для птиц. А здание, которое он воздвигал в своей душе, стало руиной, и его страсть оказалась безвозвратно сожженной.

Навои говорит о том, что страсть может сделать из человека раба, и что многие идут на костры своих желаний. Он также желает, чтобы его жизнь была наполнена терпким вином, которое было бы источником утешения для него.

В целом, эти строки передают негативный опыт любви и обращаются к идее того, что любовь может стать причиной боли и страдания.

Так спешу я, что крылья, возникшие вдруг за

Стали грузом, едва не отсрочившим встречу с спиной тобой.

Нес я гору терпенья, привычно тащил на плечах,

А теперь ее сброшу, чтоб быть в этот вечер с тобой,

Я лечу на Бураке верхом, на волшебном коне,

Отстают даже молнии, кажутся сонной толпой.

На пиру нашей жизни я только непрошеный гость,

Я у райских столов попрошайка с дрожащей рукой. -

Ты открыла лицо даже солнце потупило взгляд,

Пожелтело от зависти и не гордится собой.

Ты открыла лицо бедняка от позора спасла,

Возвратила мне зренье, истерзанному слепотой.

Говори о возлюбленной, пой, не смолкай, Навои,

Твои речи о ней, словно мед и бальзам дорогой.

Данная газель написана узбекским поэтом Мирза Шарафуддин Биттаи, более известным под псевдонимом Навои.

Первая строфа описывает желание автора побыть со своей возлюбленной, которая является центральной темой всей газели. Он говорит о том, что спешит так быстро, что крылья на его спине возникли внезапно и стали для него тяжелым грузом. Он готов был не сдержать свое желание увидеть ее снова.

Во второй строфе автор описывает, как он всю жизнь нес на своих плечах гору терпения, но сейчас он готов сбросить ее, лишь бы оказаться с ней вместе на этот вечер. Он изображает себя как на волшебном коне, который мчится так быстро, что даже молнии кажутся замедленными.

В третьей строфе автор говорит о том, что на пиру жизни он чувствует себя непрошенным гостем, словно бедный проситель за столом в райской стране. Он просят свою возлюбленную говорить о своих чувствах и не замолкать, ведь для него ее речи означают столько же, сколько мед и бальзам.

Главная тема газели - это любовь и страсть к женщине, которую автор так сильно желает увидеть. Он использует образы волшебных существ, волшебных лошадей и молний, чтобы передать свою сильную страсть и желание быть рядом с ней. В русской поэзии этот стихотворный размер называется "газелью", который представляет собой метрический размер, состоящий из пары одинаковых полустишей, где каждое полустишие состоит из нескольких стоп, в основном хореических.

Вскинув крылья-ресницы, к тебе мои взоры летят.

Чтоб увидеть лицо твое счастьем наполненный сад.

Наряжаешься ты, чтоб навеки меня погубить, -

В зеркалах моих ран отражается пышный наряд.

О губах твоих грежу, и слезы текут, как вода.

От разлуки с тобою я слепну, я мраком объят

Солнце - малый налог, только доля твоей красоты,

Солнце - сотая часть твоей прелести, так говорят.

Но о том, что ко мне ты уже не пылаешь огнем.

Твои губы, вином окропленные, пусть промолчат.

Люди здравого смысла, поступки мои обсудив,

Пожимают плечами, смеются: дурак, говорят.

Твои губы влюбленному только страданье несли,

Но, припав к Навои, пусть они его годы продлят.

Эта газель Навои написана в форме стихотворной письменной переписки между любовниками. Поэт описывает свое сильное желание увидеть свою возлюбленную, которое он выражает в символическом образе крыльев, и говорит, что ее красота наполняет его сердце радостью. Он также обращает внимание на то, что она наряжается для того, чтобы привлечь его, и что он видит ее отражение в своих собственных ранах от любви.

В следующих строках поэт выражает свою тоску по возлюбленной, его слезы текут как вода, и он чувствует, что слепнет от разлуки. Он говорит, что ее красота превосходит даже солнце и что она губит его своей красотой. Он также признается, что люди считают его глупцом, что они не понимают его любви к ней.

Поэт выражает свою безнадежную любовь к возлюбленной, которая, как он думает, больше не любит его, но он надеется, что ее губы принесут ему облегчение и продлят его жизнь. Рифмованные строка газели соответствуют традиционной схеме метра и ритма в персидской поэзии, которая использует газель в качестве стандартной формы.

Мое сердце споткнулось, запуталось, в сети попалось.

Мне печальная участь, нелегкая доля досталась.

Слишком туго с тобой натянул и мы близости нить,

И она порвалась, ненадежной она оказалась.

Я склоняю лицо до земли у дороги твоей

Не спеши, снизойди до меня, ну хоть самую малость.

Я как прежде люблю, но тебя удержать не сумел.

Ты, надменная, без сожаленья со мною рассталась.

Дай мне, кравчий, лекарство от этой незваной беды;

Расскажи в кабаках, что со мною, упившимся, сталось.

Я нырну, погружусь в беспредельное море вина,

И поймают меня на крючок только смерть и усталость.

Покаянье, молитва и пост не спасут Навои.

Вся надежда любимой моей состраданье и жалост -

Эта газель Навои описывает тяжелый расставание и болезненные чувства любви. Поэт описывает свою утрату любимой, которая покинула его, и теперь он остается один, потерявший все свои надежды и мечты. Он страдает от боли, которая привела его к погружению в беспредельное море вина и непрерывное употребление алкоголя.

Стихотворение состоит из нескольких частей, каждая из которых описывает различные аспекты страдания поэта. Он описывает свою печальную участь и нелегкую долю, которая досталась ему в результате расставания с любимой. Он также отмечает, что они были слишком близки друг к другу, натянув нить своей близости слишком туго, что в конечном итоге привело к их разрыву.

Поэт выражает свою грусть и желание, чтобы его любимая вернулась к нему, хотя бы на малую часть. Он просит лекарство от своей боли, но он не находит его ни в покаянии, ни в молитве, ни в посте.

Он отчаянно погружается в вино и описывает, как он будет ловиться на крючок смерти и усталости. В конце поэт говорит о том, что его последняя надежда - это сострадание и жалость его любимой.

Ритм газели создает чувство нестабильности и беспокойства, отражая болезненную природу чувств, описанных в стихах. Ритм газели неоднородный и представляет собой сочетание различных метров и рифм, которые создают напряжение и эмоциональную напряженность в стихотворении.

Распалось бы сердце, когда б не работы сокровище.

Терпенье и труд и добудешь свое ты сокровище,

А если в труде оно станет твоею добычей, Его уберечь нелегко.

Для кого ты, сокровище?..

Ты в горе, мой друг, если в землю талант свой зароешь, —

Так радостно трать, пока станет охоты, сокровище.

Скупец, словно змей, яд во рту его жгучий и горький,

А щедрость сладка - коль не людям, на что ты, сокровище?

«Я завтра умру. - так подумавши, станешь свободным,

Забыв суеты и людской позолоты сокровище.

Нарцисс перед лилией стал золотыми деньгами.

Он - выигрыш сала: листки его желты - сокровище!

А вот апельсин - кожуру золотую теряет:

Горька кислота твоя, ежели гол ты, сокровище!

Святилище сердца! Твоя, Навои, в нем свобода,

В стране Медины или Франков нашел ты сокровище.

Этот стихотворный текст обращается к теме ценности труда и накопления богатств, а также к тому, что в конечном итоге важнее всего - свобода и духовные ценности.

Первые две строки говорят о том, что труд и настойчивость помогают нам добыть богатства. Однако следующая строка подчеркивает, что удержать это сокровище непросто. А последняя строка задает вопрос - для чего мы добываем богатства?

Далее текст рассказывает о том, что радость от того, что мы делаем, важнее, чем богатство, которое мы накапливаем. Скупость и жадность - пустые занятия, а щедрость приносит радость окружающим.

Далее мы видим, что автор предлагает нам пересмотреть наш подход к жизни и сосредоточиться на том, что действительно важно. Если мы осознаем, что завтра можем умереть, то это поможет нам освободиться от суеты и по-настоящему ценить жизнь и ее духовные богатства.

Дальше текст использует метафоры, чтобы подчеркнуть, что не все, что кажется ценным, на самом деле является таким. Лишь немногие вещи действительно являются сокровищами и способны принести радость и свободу.

В заключение, автор подчеркивает, что свобода и духовные ценности - это настоящее святилище сердца, которое нельзя купить ни за какие деньги. В этом свете богатство теряет свое значение и остается только внешней формой, которая никак не может заменить нашу внутреннюю свободу и смысл жизни.

Весна без тебя палача жгут, смертные муки, ал!

В нем красные розы меня жгут, белые- леденят.

Весна без тебя для меня ад, ад ночи и ад дня.

Но в том раю, где ты без меня, нет ни льда, ни огня.

Если захочешь меня найти, стать под моим окном,

По лицу моему или, по бороздам слез на нем.

Как в сладких плодах горькая кость не удивит меня.

Так в сладких устах твоих слов злость не удивит меня.

Не боюсь лжи и угроз, хотя вижу над головой,

Как секиру в небе занес юный месяц - гонец твой!

Не лги про меня, что там в аду гол и бос Навои.

Я одет, обут в печаль и беду в подарки твои.

Это стихотворение Навои "Весна без тебя". В нем поэт выражает свою тоску по любимому человеку, который отошел от него. Для поэта весна стала символом муки и ада, так как он не может быть с любимым человеком. Однако, он также описывает свою верность и желание быть с ним, даже если это принесет ему боль и страдания. Поэт говорит, что он не боится лжи и угроз, так как он уже привык к горю и беде, которые являются его постоянными спутниками.

Ах, в чертах у каждой пери оставляет росчерк шалость,

И в твоих чертах, поверь мне, это ярко начерталось.

Суждено тебе лукавством сокрушать сердца мужские,

Чтобы с мукою надежда в них равно перемежалась.

Что дивиться? Чуть задела грудь пронзила мне шалунья,

Кровь текла всю ночь из раны, с влагой слез перемешалась...

0, кокетство с красотою уживается прекрасно,

Оттого под этим взглядом так печально сердце сжалось.

Сотню бед стерплю от милой, сотню раз скажу спасибо-

Лишь бы раз в душе шалуньи, лишь бы раз проснулась жалость!

Ах, того, что ждешь, - вовеки не дождешься от лукавой.

Вот исчезла - а казалось, шла навстречу, приближалась

Навои, внемли совету, не ищи любви лукавой,

Чтобы сердце с вечной мукой вечно не соприкасалось!

Газель Навои "Ах, в чертах у каждой пери оставляет росчерк шалость" - это любовная поэма, в которой автор описывает свои чувства к женщине, которая оставила на нем неизгладимый след.

Поэма написана в традиционном для газелей метре - это пятимерная строфа, в которой каждая строка состоит из двух полных стоп. Рифма также традиционная для газелей - aa, ba, ca, da, ea и т.д.

Автор использует метафоры, чтобы описать свои чувства и эмоции. Черта - это особенность внешности женщины, которая проявляется в ее поведении и манерах. Автор говорит о том, что каждая черта ее лица и характера напоминает ему о том, что она - шалунья и лукавица. Он также говорит о том, что он готов пережить множество бед и мук, чтобы она хоть раз пожалела его.

В целом, поэма выражает чувства, свойственные любви, которые могут быть и счастливыми и печальными. Автор описывает, как женщина оставила на нем глубокий след, и он не может избавиться от своей любви к ней, несмотря на все ее недостатки и лукавство.

Всегда кричит моя душа, едва ее обидят злом;

Известно, что огонь шипит, когда в него мы воду льем.

В разлуке с милою моей мне даже радость - не светла,

Но в сердце даже скорбь о ней втекает радостным лучом.

Когда она душе моей прекрасной пери предстает,

Я странного не нахожу, Меджнун, в безумии твоем.

О виночерпий, верный друг, ты возвратил душе покой,

Ты мне отраду подарил своим целительным вином.

Пускай забвение душе подарит первый же глоток,

А то от злой моей тоски душа покинет тела дом.

Перед красавицей моей от чаши глаз не подниму, -

Всему я в этом кабачке научен мудрым стариком.

С последней мыслью о тебе несчастный умер Навои,

А ты сама хоть век живи, хоть век не вспоминай о нем.

Данная газель Навои описывает болезненное состояние души автора в разлуке с возлюбленной. Он утверждает, что его душа всегда кричит и реагирует на обиды злом, подобно тому, как огонь шипит при контакте с водой. Для автора даже радость становится неяркой в разлуке с возлюбленной, но в то же время скорбь о ней втекает в его сердце радостным лучом.

Автор также говорит, что когда его душа представляет собой образ возлюбленной, он не ощущает странности в своем безумии, как это было у Меджнуна, который был известен своим безумным влюбленным состоянием.

Автор обращается к своему другу - виночерпию, который помогает ему находить утешение и покой своей душе с помощью своего целительного вина. Он также признается, что если не найдет забвения от своей горестной тоски, то душа может покинуть его тело.

В заключение автор утверждает, что из-за своей незакрытой болезни он умрет, думая о своей возлюбленной, но он желает, чтобы она жила счастливо и не вспоминала о нем.

Ритм газели - это визжащий, эмоциональный стих, описывающий сложные переживания автора. Рифмовка в газеле представляет собой AABBCCDDEEFFGG, где каждые две строки рифмуются друг с другом.

Не забывай! В разлуке я навряд

Дождусь письма, что всех ценней наград

Хоть в сердце грусть таю тобой забытый,

В душе всегда о милой вспомнить рад

Дом тела моего вконец разрушен,

Разлукой вызван, знай, его распал

Стал кипарис рабом твоим, чуть вышла

Пройтись меж роз ты после пира в сад

Увидевший меня в горах пустынных

Решит, что жив Меджнун, воскрес Фархад

Ты сердце ублажи вином, ведь жажда

И гарь похмелья грудь не освежат.

Счел Навои ее сестрою пери,

Остановив на ней в безумьи взгляд.

Это газель Навои, она описывает состояние человека, находящегося в разлуке с любимым. Поэт говорит, что даже если он не получает письма от своей возлюбленной, то все равно помнит ее и тает от грусти по ней. Он чувствует, что его тело разрушено разлукой, но в его душе всегда будет место для воспоминаний о своей возлюбленной.

Во второй строфе поэт обращается к своей возлюбленной, он говорит, что она может найти его там, где кипарис стал ее рабом. Это отсылка к истории Лейли и Меджнуна, где Меджнун обнаружил Лейлу, когда она проходила между рядами кипарисов.

Далее Навои обращается к вину, который помогает ему забыть свою скорбь и горе. Но даже в похмелье и грусти, Навои все еще помнит свою возлюбленную, которую он назвал "сестрой пери".

Газель имеет стройный и красивый ритм, она написана в форме трехстишия. В каждой строфе используется одинаковый метр и рифмовка, которая подчеркивает музыкальность стихов и добавляет им гармонии.

Не сочти открытым трюмом трещину в душе моей,

Не сочти морской водою слез, что много солоней.

Hе прими за отраженье солнца в зеркале воды

Пламя, что больную душу опаляет все сильней.

Не в водовороте шепка кружится вокруг тебя -

Тело одеревенело, закружил любви ручей.

Нет на корабле местечка, море жизни выпил я.

Греховодник, нечестивец!» - слышу голоса людей.

А возлюбленная невод подняла, и над водой

Стало биться мое сердце рыбою в плену сетей.

Бедствий небосвод усеян звездами небытия,

Не сочти их пузырьками на поверхности морей.

Навои, стрелою в сердце мачта корабля вошла,

Ты за трюм открытый примешь трещину в душе своей

Эта газель Навои рассказывает о боли и грусти, которые испытывает душа автора из-за неразделенной любви. Он просят свою возлюбленную не считать его душевные муки открытым трюмом, не считать слезы солоной морской водой, которые вытекают из его сердца.

Автор описывает свое состояние в разлуке со своей возлюбленной, где его душа напоминает о ней и тоскует. Его грусть постепенно обращается в пламя, которое опаляет его душу.

Он просит свою возлюбленную не воспринимать его кипящие эмоции как простой отражение солнца на зеркале воды, а понимать, что его страсть к ней все более возрастает.

Автор описывает свое одиночество и страдания в открытом море, и как его тело одеревенело, в то время как река любви продолжает кружиться вокруг его возлюбленной. Он чувствует, что его жизнь полна грехов и неверных поступков, и слышит голоса людей, которые называют его "греховодником, нечестивцем".

В заключении автор описывает свое состояние как пленника сетей любви, которые возлюбленная невод подняла, и призывает ее не считать его бедствия пузырьками на поверхности моря.

Газель написана в стихотворной форме, используя красивые и символичные метафоры и образы, чтобы передать сложность и глубину эмоций, которые испытывает автор. Она следует традиционной форме газели, которая состоит из нескольких стихотворных строк с повторяющейся конечной рифмой.

Губ рубины приоткрылись белым сахарным смешком.

Ах, тот сахар лег на рану, словно соли целый ком.

Выйдя из степей заботы, сердце на куски разъ

Каждый лепесток тюльпана, но отмеченный клеймом

Сердце б дергалось безумно между остриями стрел.

Но из дерева с железом грудь ему надежный дом.

Дым страданий, горя искра - порождение любви.

У огня дитятей - искра, а нередко дым столбом.

Кто обрел мирские блага знает ли о нищете?

Он, змею держа, мечтает о сокровище ином

Не приблизившийся к розе, я умру. В ее саду

Будет мой уход одобрен этой розы соловьем

Краем глаза посмотрела, сердце ранив Навои,

Знала ты, как он нуждался в мимолетном взгляде том.

Данный стихотворный текст является газелью из сборника творений знаменитого узбекского поэта Али Шир Навои. Газель - это одна из форм поэзии в восточных литературных традициях, которая изначально представляет собой четверостишие, включающее в себя одну сильную тему или эмоцию, а также соответствующую метрику и рифму.

Строки этой газели описывают внутреннее состояние автора и его чувства к возлюбленной. Губы возлюбленной сравниваются с рубинами, а ее улыбка - с белоснежным сахаром, который приятно облегчает боль и страдания. Внутреннее состояние автора напоминает разорванный на куски шелк, который каждый лепесток тюльпана старается порезать еще сильнее. Однако его сердце остается целым благодаря защите в виде дерева и железной брони.

Автор обращается к мотиву огня и дыма, который является символом страданий и горя. Он утверждает, что любовь может возникнуть только из пепла, и как огонь детей, она способна сверкать искрами, но порой покрывать все тяжелым дымом.

Далее Навои обращается к теме бедности и богатства, утверждая, что только тот, кто сталкивался с нищетой, может настоящим образом оценить материальные блага. Автор также утверждает, что он умрет, если не приблизится к своей возлюбленной, которая является его розой, и только она может утешить его в саду своим присутствием. Последняя строка говорит о том, как важно замечать и ценить мимолетные моменты с любимыми людьми, которые могут оказаться решающими в жизни.

В русской традиции газель имеет схожую структуру с азербайджанской и узбекской. Газель в русской литературе относится к роду лирических стихотворений, которые характеризуются сильной.

Ты прогневалась и сразу скрылась от людей,

Солнце спряталось, и стала жизнь еще мрачней.

Если лук изогнут, стрелы пролетают мимо, -

Почему ж не промахнулся лук твоих бровей?

И очам твоим прекрасным сердце уступило,

Стало пленником волшебной красоты твоей.

- Пусть лицо твое, как солнце, гнев его опасен,

И в тени волос волнистых прячусь я скорей.

Почему ж стрела сегодня мимо пролетела?

Иль спасла меня завеса шелковых кудрей?

Нет, судьбы не переспорит мрак печали черной.

Так не хмурь бровей напрасно и тоску развей.

Если ты словам разумным Навои не веришь,

Чашу дай, и я, быть может, выскажусь ясней.

Этот текст также является газелью, написанной узбекским поэтом Али Шир Навои. Газель имеет ту же структуру, что и описанная ранее - четверостишья с определенной метрикой и рифмой, которые описывают эмоции и чувства автора.

В этой газели автор обращается к своей возлюбленной, которая прогневалась и скрылась от людей. Он утверждает, что жизнь стала еще мрачней без ее присутствия. Автор задается вопросом, почему лук ее бровей не промахнулся, и почему стрела прошла мимо.

Автор описывает красоту глаз возлюбленной и утверждает, что ее сердце захватило его. Он также утверждает, что ее гнев опасен, как солнце, и прячется в тени ее волнистых волос.

Наконец, автор утверждает, что мрак печали не может быть переспорен судьбой, но он призывает ее не хмурить бровей напрасно и развеять свою тоску. Он предлагает, что если она не верит его словам, он может высказаться яснее, если ему будет дана чаша.

В целом, эта газель передает чувства любви и страсти, но также описывает тоску и боль, которые могут сопровождать такие чувства.

Вонзилась в душу так глубоко тоски и горести стрела-

Моя любовь моей любимой к упреку повод подала

Мне нужно, боже, чтобы чудо содеял ты: прошу я, влей

В мою истерзанную душу всю скорбь, что сердце ей сонда

Не дивно, если я страдаю, любимая, сильней, чем ты:

Душа моя твое страданье в себя глубоко вобрала.

Уста ее мне горьки стали что ж, не пора ли умирать,

Когда ее вода живая одну лишь горечь мне дала.

Масих-целитель! Утро счастья вдруг потускнело надо мной

Пылинка нездоровья солнцу тоску и горечь принесла.

В саду мирском во время бури цвести не станут розы, нет -

Так саду сердца ненароком наделал ветер много зла.

0 Навои, что не сказал ты, когда она была в тоске:

Страдаешь ты! Я все бы сделал, чтоб только счастье ты нашла!»

Данная газель Мир Али Шира (Navoi) написал в XVI веке на персидском языке. Она была написана в стиле классической поэзии газели, которая является одним из наиболее популярных жанров в персидской поэзии.

В газели говорится о том, как сердце автора переполнено грустью и тоской из-за любви к женщине. Он молится богу, чтобы тот помог ему избавиться от своей боли и страданий. В последних строках газели Навои выражает свою любовь и желание, чтобы женщина была счастлива.

Рифмовка в данной газели - «a-a-b-a-c-d-c-d-e-f-e-f-g-g», где «a» - это рифмующиеся строки, а «b», «c», «d», «e», «f» и «g» - это нерифмующиеся строки. В персидской поэзии такая рифмовка называется «منظوم» (manzoom) или «метрическая рифмовка».

В целом, газель Навои выражает типичные темы персидской поэзии, такие как любовь, тоска, страдания и молитвы к богу. Поэтический язык Навои в этой газели - изысканный и выразительный, что создает глубокое эмоциональное воздействие на читателя.

И вот и цвет: лицо желтей шафрана,

Тюльпан алеющий груди открытой рана.

Скажу ль: Зерно надежд твой жемчуг умертвил» -

Смеешься: «Это град посевы ранит рьяно..."

Мне в сердце стрел-ресниц вонзаешь острия,

Зато у глаз твоих надежная охрана.

Кокетства злейшего отыщут ли пример

Все девять горных сфер, все времена и страны?

Уйдет любимая взываю тщетно я.

Так пес в песках скулит, отстав от каравана.

И горе Навои огромно, как гора,

И алых слез моих на ней цветут тюльпаны.

Горит свеча любви, и тает воском тело,

И бабочкой душа, иль искрой полетела?

Легендой сделалась моей разлуки ночь

И черным жемчугом на сердие отвердела.

Другой тебя воспел в руинах грез моих

Моя же - смолкла песнь и горесть онемела.

А сердце от тоски твердеет, как гранат.

И каждым зернышком излиться бы хотело

О, где ты? Ветерок, скользящий вдоль домов,

Шепнет ли о тебе мечте осиротелой?

Иль месяц, страж ночной, согнувшись, как старик,

Крадется за тобой, касается несмело,

Где отыскать приют, не знает Навои,

Его подруга - боль, кров небо без предела.

Это газель (стихотворение) Навои "Тюльпан алеющий". Газели - это короткие стихотворения, которые используются для выражения любовных чувств.

В стихотворении говорится о чувствах глубокой любви и страдания. Цвет лица, желтее шафрана, и алеющий тюльпан сравниваются с раной на открытой груди. Герой стихотворения жалуется на то, что его надежды были умерщвлены жемчугом, а в ответ любимая лишь улыбается и смеется. Ему больно от острий стрел-ресниц, но он рад, что глаза любимой охраняют его. Он говорит, что ни одна другая девушка не сможет дать ему такое наслаждение, как его любимая.

В конце стихотворения говорится о том, что герой не может найти убежища от своей боли, и его сердце твердеет от тоски, как гранат. Он не знает, где находится его любимая, и единственной его компанией остается боль.

Стихотворение написано в метре "аруз", который является традиционным метром для поэзии на узбекском языке. В этом метре используется определенное количество слогов, которые организованы в определенные паттерны ударений. Метр "аруз" состоит из двух частей: радиф и кафия. Радиф - это повторяющийся паттерн слогов, а кафия - это окончание каждой строки.

Навои был узбекским поэтом и писателем, жившим в 15-16 веках. Он считается одним из величайших узбекских поэтов всех времен и народов. Он писал на узбекском языке и считается основателем узбекской литературы. В своих произведениях он использовал метр "аруз", который был широко распространен в персидской поэзии.

Сропою моей веселой, мою моей весна.

Мется нежно, стала другом ей весна.

Если веку коли пота, рода, на лице твоем.

Я любуюсь ясным утром от росы свежей весна

Если от восторга встречи я заплачу, закричу -

Лин открой! Ведь не боится вихрей и дождей весна!

Бинз румяных шек любимой шеки желтые мон-

Лист рядом с розой, близ осенних дней весна.

Приближение страдальна розу холодом разит,

Хоть уже владеет миром и землею всей весна

Венн дождь не страшен розе, слезы страсти ей страшны;

Потому глядит на розу и скорбит о ней весна.

Но когда не нужно розе сердце соловью связать,

Почему дала шалуны сеть густых кудрей весна?

Если о весне ты хочешь правду знать о Навои,

Ты и ее творенье вникни! В мире всех мудрей весна.

Это красивое стихотворение, которое посвящено весне и природе. Оно написано на узбекском языке и носит оттенок романтики и лирики. Автор стихотворения, Алишер Навои, является известным узбекским поэтом и мыслителем, который жил в XIV веке.

В стихотворении Навои описывает красоту весны и природы в различных ее проявлениях: от росы на листьях до цветущих роз. Он также говорит о том, что весна не боится вихрей и дождей, и всегда остается яркой и веселой. Весна для автора символизирует жизнь и надежду, которые всегда возвращаются после зимней тишины.

Строки описывают красоту природы и дарят ощущение того, что весь мир оживает вместе с приходом весны. Они передают чувства и настроение поэта, который наслаждается красотой мира вокруг него. В конце стихотворения Навои говорит о том, что для понимания весны необходимо вникнуть в нее и в ее творение, чтобы понять, как она влияет на мир и на человека.

Ах, в сторону одной луны спешит моя душе.

А задержу ее на миг болит моя душа.

Отправлю в странствие душа сто бед себе накличет

А если не отправлю в путь, сгорит моя душа.

И то не так и все не так. Ах, выкупом была бы

Спасителю от всех обид моя душа.

И, может быть, мне позабыть веления рассудка,

Идти туда, куда сама летит моя душа.

Не будь двуличной, как в саду полуденная роза

Полу-желта, полу-красна глядит моя душа

Огонь, согретый в небесах, ты ищешь - не находишь,

Не так ли, бедный Навои, горит моя душа?..

Данная газель Навои рассказывает о вечном поиске человеком своего места в этом мире и борьбе с внутренними противоречиями. В первых двух строках автор говорит о том, что его душа стремится к одной луне, что символизирует поиск чего-то высшего, более возвышенного, но он не может задержать ее на миг, и это причиняет ему боль. Затем Навои говорит о том, что отправит свою душу в странствие, чтобы узнать свое место в жизни, но если он не отправит ее в путь, то его душа сгорит, означая, что он не сможет найти свое место в мире.

В следующих строках автор говорит о том, что он ищет спасения от всех своих проблем, обижаясь на мир, и что, возможно, ему стоит пойти за своей душой и позабыть веления рассудка. В конце газели Навои говорит о том, что он не находит огонь, согретый в небесах, что может символизировать поиск духовного пути, который не всегда находится прямо перед нами.

Газель Навои написана в метре рамал, который имеет следующую структуру: AAAb, cccb, dddb, eeeb, fffb, ggb. Также в газели используется рифма и повторение, что помогает усилить эмоциональный эффект.

Беспомощности этом мире порою жаждет сердце,

Скитальчества, людской пресытясь игрою, жаждет серце

Свой дом и свой очаг покину, бродягой бедным стану.

Вина и пьяного веселья с тобою, жаждет сердце

Твои удары и уколы мне растерзали печень,

Но жизни-даже в тяжких ранах! - не скрою: жаждет сердце.

В мирах обоих для влюбленных жизнь черная от горя, -

Лицо свое я черной сажей покрою жаждет сердце,

Быть может, пыль и копоть смоет с моей души страданье,

Хотя б на миг пройти твоей тропою, жаждет сердце.

Собак всей улицы ты спустишь на нишего скитальда,

И взглянешь, заслонясь от солнца рукою... жаждет сердце!

О Навои, не потому ли, что часто помощь просишь,

Беспомощности пред земной судьбою жаждет сердце?..

Данная газель Навои описывает желание сердца достичь чего-то, что оно считает более важным, чем текущее положение и существующие обстоятельства. Первые две строки описывают желание души двигаться к одной луне, однако, задержка на миг причиняет ей боль. Далее поэт говорит о своей готовности отправить свою душу в путешествие, которое может принести ему сто бед, но если он не сделает этого, то его душа погаснет. В следующих строках он выражает желание найти выкуп от всех обид в своей жизни и следовать за своей душой, не обращая внимания на логику и рассудок. Последняя строка газели говорит о том, что помощь, которую Навои часто просит у высшей силы, связана с желанием преодолеть свою беспомощность и найти выход из сложной жизненной ситуации.

Относительно метра и ритма, газель Навои была написана в форме классической персидской газели. Ритм этой газели - это равномерная последовательность коротких и длинных слогов, при этом каждая строка завершается одним и тем же рифмом.

Что касается анекдотических деталей, говорится, что когда Навои был молодым, он произнес некоторые стихи перед мудрым старцем, который, увидев талант молодого поэта, подарил ему книгу собственных стихов и сказал: "Если ты захочешь стать хорошим поэтом, то должен выучить все эти стихи наизусть." Навои принял этот совет и выучил все стихи наизусть, что помогло ему развивать свой талант и стать одним из величайших поэтов в истории Центральной Азии.

О ветерок, повелай мне о черноокой весть,

Потом и ей ты передай любви глубокой весть.

О, сделай милость, торопись ты от нее ко мне

Неси от радости моей, такой далекой, весть

А не поверит мне она так сам ей передай

Что вся земля в моих слезах, в тоске жестокой, весть

Скажи, что ангелов извел я воплями любви,

О людях неба ты подай, хотя б сторонкой, весть

Высокомерие в ней есть, но жалость быть должна

О язвах сердца сообщи, под черной коркой, весть

Скажи ей: вести получи. А нет - так не найдешь

О бедном имени во всей вселенной громкой - весть.

А будет радостною весть размеренно скажи,

Иль насмерть Навои сразит отрадой звонкой весть.

Эта газель Навои, под названием "О вестях ветра", описывает любовь и страдания, связанные с отдаленным возлюбленным. Он обращается к ветру, просит его передать ему весть о своей любимой черноглазой девушке и ее ответе на его чувства.

Навои описывает свою боль и говорит, что земля в его слезах и тоске. Он желает передать черноглазой девушке, что он весь изнемогает от любви к ней и взывает к ангелам о помощи. Но он также просит вести о язвах своего сердца и об угнетении, которые охватывают его в отсутствии возлюбленной.

Навои проявляет страх, что его возлюбленная может не поверить ему, поэтому он просит ветер передать свою весть самой черноглазой девушке. Он также выражает надежду, что эта весть принесет ему радость и она не убьет его своим отсутствием.

В стихах используется газель, традиционная форма поэзии в Иране и Центральной Азии, которая имеет определенную структуру и рифму. Рифма в газели обычно повторяется через каждые две строки.

Ах, к чему мое сердце пленила колдунья, к чему?

Для людей и здоров, болен я в новолунья к чему?

Ведь с утра и до ночи я в ранах от страсти осколков.

С ночи и до утра - в язвах слез. Иль Меджнун"

То не цели в жилище моем, не кирпич развалился

То ворога раскрыты, как губы ворчуньи к чему?

Стоим сделали тайну любви моей явной для мира:

Дыма нет без огня. Этот дым, озорунья к чему?

В нечестивих меня превратил этот идол красивый

Из души моей связан зуннар. Иль вещун як чему?

Этот мира цветник без осеннего ветра прекрасен.

Ветер я, и деревья гублю, как колун, я к чему?

Нет, не диво, что я для возлюбленной не существую

Ну и что ж, Навои... Та тебе попрыгунья к чему?

Очень горько, что подруга верным причиняет боль,

Судит слабость и смиренье, строго обвиняет боль

И привыкшие к блаженству, к счастью близости сра

В горестном плену разлуки плакать заставляет бол

А соперники болтливы, недостатков сто найдут.

Назовут тебя бессильным это вызывает боль

Пусть бы приговор суровый вынесла сама судьба,

Но красавицы вот судьи. Кто нам причиняет боль?

Пусть убьет меня красотка, но соперник тут как тут,

Как смущает, унижает, как меня терзает боль

Горе, горе!.. Ты сжигаешь медленно людей любви,

Кто их вздохи сосчитает, кто их замечает боль? ..

Роза неверна. Обманет, как ее ни стереги.

Соловьи в саду замолкли, песня разжигает боль

И людей, прямых, как стрелы, жизнь сгибает в лук кривой

А кривых - шах уважает, это причиняет боль

Навои, ведь ты погибнешь без надежды на любовь.

А напрасная надежда в сердце обостряет боль

И как и "OX - сто раз скажу. Где ты одна, спутник мой?

Сто тысяч ты таких, как я, сгубить вольна, спутник мой

И солнце прячется на небе под нечер от людей.

Но спутник этого скитальца всегда луна, спутник мой.

Любви сокровищница схожа с сокровищем красы:

Как расточительно ни тратить, она полна, спутник мой,

О на разлуки! Яда вкус влюбленный лишь познал,

Тот, чья подруга Лунолика, но неверна, спутник мой.

Из царств любви недаром вести получены Лейли,

Она со спутником с Меджнуном! - обручена, спутник мой.

Поберегись смотреть на солнце на утренней заре

Ведь цедят кровь твои ресницы, а кровь красна, спутник мой

Твоих бровей изображенье на сердце Навои,

Так у бойцов в чехле два лука, когда война, спутник мой

Это яркое солнце я вижу в лазури дневной,

И в затишье ночей упиваюсь и этой луной

Поговорка гласит: «Запах мускуса спрятать нельзя!»

По пословице кудри во тьме их не спрячь ночной.

Обезумел я вижу ее и не вижу. Затем, что от глаз

Эта дивная пери укрыта незримой стеной.

Нечестивый твой взор вечно подле вина твоих губ,

То в мгновение пьян, а в другое с похмелья больной

Как указы любви, что печатью тоски скреплены.

Те страницы души, где кичилась ты властью шальной.

Перья в шапку воткнув, заноситься не вздумай, чудак,

Крылья дай муравью, не осилит он тяги земной!

К девам сереброгрудым душой устремясь,

Навои Станет сам себе в тягость, обманут надеждой дурной.

Ушла ПО глаз ее игра в душе моей осталась,

Her в ушах моих краса ее речей осталась.

Дом глас моих разрушен впрах от слез, но та плутовка,

По чьей вине случилось так, по воде чьей, осталась

Косабы птица сердца в сеть густых кудрей попала,

Она 6 средь роз порхать и тут, как соловей, осталась.

Хоть типа та уже в пути, роз радости не скрою.

Ведь кипариса злая тень среди аллей осталась

Любви загадок не задом. Не мешкай, в путь скореe! -

Меджнуна нет, но тайно тех ушедших дней осталась

Подобно сердцу моему, вздыхают все в округе,

Она ано средь людей молва о ней осталась

Разлуку, близость оценить ты, Навои, не пробуй,

Ушло большое, малость все ж, что всех ценней, осталась

Сто влюбленных, одержимых, мне подобно, пленены.

К той, что вся пренебреженье, все мольбы устремлены.

Наваждение находит на меня аллах, annaxd

Жизнь отдам за близость с нею, мне не жаль такой цены

Стала розою рубаха в алых метах от шипов.

Так на ткани красной вязью буквы изображены

Знай, ее встречая стрелы, глаз мой раковиной стал

Хоть и так жемчужин зерна на лице моем видны.

Диво ль это, что страданье, жизнь отдав, таю в груди? -

Ведь серебряную утварь в сундуке хранить должны.

Ныне псы твои гостями сердца стали Навои -

Слышишь, шум какой сегодня с той доходит стороны?

Человеку дал горенье этот мир хамелеон,

И огонь в небесной чаше фокусником был зажжен

Удивительно, что часто у людей в таком аду

Соболем и горностаем ум бывает воспален

Похитительница сердца, к шапке приколов перо,

Ты не обретаешь крыльев, чтоб подняться в небосклон,

Ни жары, ни стужи люди на земле не создают,

Сам собою мир морозен или жарко накален.

Нет любви в невесте неба, похищающей сердца,

Что жеманством подменяет женской верности закон.

Гордый человек, склонивший в уважении главу

Пьяницу напоминает, что в молитве бьет поклон.

Хорошо тому, кто всюду будет в странствиях своих

Тенью спутника иль друга непременно повторен.

Выбрав местопребываньем хоть Аджам, Ирак, Хиджа

Навои, будь другом богу и с тобою будет он.

Не удивляйтесь, о друзья, что я тоской томин-

Разбито сердце, как же слез не пить сам мом?

Но неужели есть сердца без боли и заботы

И в целом мире злая скорбь владеет мной одним?

Напрасно думать, что вино страданья исцеляет -

Без друга близкого вином мы боль не заглушим.

Как счастлив тот, кто не узнал отчаянья разлуки,

Отвергнут не был никогда и не был нелюбим

Для воспаленных ран моих на свете нет лекарства,

Но как же сердце исцелить и что мне делать с ним?

Зачем ты гнешься, кипарис, направо и налево?

Зачем ты, стройный и прямой, становишься кривым?

Нет, не спасают Навои ни грех, ни покаянье,

Лишь смертью суетность моя развеется, как дым.

Снова ранняя весна. Я без родины, без друга,

Как без розы соловей ранней осенью напуган.

Он взлетит на кипарис, огласив округу песней.

Я, увы, безгласен, нем, не могу издать ни звука.

Не расстанется с тоской соловей, расставшись с розой,

И не диво, что весной я без родины, без друга.

Древо райское - дрова для меня, а розы - пламя.

Без печали нет любви, вслед за встречею разлука.

Коль волшебник дал вина, локоны сплети в оковы,

Как без чаши с магом пить? Чаша пусть идет по кругу.

Розоцветной чаши нет, о садовник, без похмелья,

Как и розы - без шипов, обойди хоть всю округу.

В постниках не отыскал Навои путь к совершенству.

Что, похмелья не узнав, рады скучному досугу.

Переменчива подруга, а люблю до сих пор

В сердце немощном с тоскою расставания путь не

Благосклоннее к другому луноликая м.

Но в душе моей ей место, в сердце для нее тер

Кроме страсти, поселиться в сердце чувству не дано

Место призрака любимой глаза моего собор

О советчик, как забуду о любви и о вине

Коль прекрасный этот кравчий не вступает с сердцем cop

Как прижку огнем разлуки язву страсти, коль прила

Та луна ее, а все же от разлуки грустен взор.

Лицемеру мало крови слез тюльпаны подавай,

Это кровь Фархада или от тюльпанов ал простор.

Навои, подруга молвит, что теперь я не влюблен,

Переменчива подруга, но люблю я до сих пор.

Првент и рае в пески цвету лего сала,

Смеются бутоны, но пранером стране объято.

Уже соловей стал наперсником розы прекрасной,

А я не мрсеник далек от ное, как когда-то.

На стройную пальму взбирается плюш, обвиваясь

Так скручино тело мое от любовного нда,

Претать мою грусть распустила ты локонов цепи,

Уны мое тело цепями безумия сжато.

О крачи, тюльпан поминутно пригубливал кубок

Из кубка пользана душа 6 и глотку была рада.

Для был пластырь на дне драгоценной

Погиб Навои, не дождавшись ни слова, ни взгляда. шкатулки -

Узнай, с твоим лицом в растело мой каждый ввих стрим вопрос

Я разбросал по белу свету обии его палящих ро

Как будто Рисовальщик Рока, твой нежный смеливм

Прибавил пркости извиву губ, зацелованных посок

Для твоего про цепного, что, мнится мне сил

Не смог иного приношенья сыскать я, кроме гораких слес

Пришедший о моем здоровье осведомиться милый друг.

Возьми с собой хмельную чашу, ведь я бы трезвости не снес!

Не надобно перечить Року, единоборствовать с Судьбой.

Считай, что жизнь великолепна, пора принять ее

О соловей, ты не увидишь румянца розы поутру,

Иль, словно Навои неспящий, вместишь в душе ночной хари)

На улице сладчайшей этой пери свяжите вы меня в тоске моей,

Связав безумна, присоедините вы цепь мою к пепям ее курей

Чтоб в любви не размышляли люди, убейте, умертиите вы меня

Пусть рассуждают мудрецы подлунной о том, что было мне всего больней.

Псы с улицы подруги, коль найдете вы сердце сумасшедшее мое,

Кусайте и кромсайте, растерзайте на части без особенных затей

Друзья, я охмелел до неприличья от сладкого любовного вина.

Так бросьте в кубок мой противоядье, чтоб мне на миг стать трезвого трезвей!

А если я внезапно зарылаю, досадовать не стоит, о друзья;

Посмейтесь лучше, право, шутки ради, я нынче всех печальней и хмельней.

HЕ Одного мени гнетет забота, не одному мне тажик этот нет.

От бремени сего Меджнун с Фархадом земле пригнулись также в свой перед

А Не диво, что и я не столь могучий согнул свой стан под бременем невзгод.

Но если уж сия согнула тяжесть Фархада, и Меджнуна и мен

То справедливо скажешь ты, что бремя прогнуло также синий небосвод.

Так отчего же брови светлоликой коварною изогнуты дугой,

И мускус умастил изгиб их, что стройностью с индусом спорт

Чтоб имя не оставить кривизною, ты, Людям Ослушания служи

Отнюдь не проявляй подобострастья, не торопясь вели поклонам счет.

Коль Навои в своем служень шаху успел согнуться чуть ли не дугой.

Не диво-ведь и Феридун с Джемшидом сгибали стан под бременем забот.

Пользы мира ты не жаждай, ибо в нем лишь вред не боль

Жизнью пользуйся на время входим в этот свет не больше

Странно, что жилье возачий приглашает смертных в гости,

Ведь и сам он в этом доме - гость недолгих лет не больше

Не считая себя могучим, смертен ты ведь слон громадный

Перед комариным жалом лишь отваги след не больше,

В бренную войди обитель Шейх там наторел в торговле:

Пусть зовется ханокою это лавка бед - не больше.

Тот, кто в платье златотканом, пусть кичится неразумно

Знает мыслящий, что в злато жалкий шут одет - не больше.

На престол восоев небесный, все равно не будь беспечен.-

В небе ласки ты не встретишь, встретишь лишь рассвет - не больше

Повелитель справдивый должен думать о народе,

Ведь блюсти пасомых благо пастырь дал обет не больше.

Если нынче стал скитальцем Навои по доброй воле,

Не горюй, благоразумный, - глянь безумцу вслед не больше!

Если ярких ждет паралов тела нагота.

Пусть оденется в лоскутья грубого холста

Почему я весь испачкан, весь в пыли сегодня?

Может быть, дорога к милой не была чиста

Не святой я и сгораю от тоски в разпука

Выдыхают пламень алский грешные уста

Ты моим дивилась ранам Смерть близка быть может

Плоть для духа, как для птицы клетки теснота.

Оскверненный, не надену я зумнар сегодня

Опоясывают сердце грех и суета.

Не пылай к любви страстями и к страстям любовью, -

Навои пленили только смерть и нищета..

Лишь потому что, как рубин горит иста твои

Помени дно кровавых спра и вся душа в крови,

В своронье солнечном поем туб милых я не видел.

Хотя вычинок видеть мог воздушные рой...

Пусть сердце ранено мое страданья затихают,

И жду забвенья, жау его живительной струи

Лукавых коров острием мое не целься сердце

Иссежную мою опять не растрави.

Меджнун в гробу спокойно спит, а странник бесприютный

Блуждать по свету обречен, без крова, без любви...

Когда ж о кравчий, до меня пойдет покоя чаша.

Чтоб мог забытья, наконец, все горести свои,

Пусть соловьям и привелось своей отведать крови.

Зато и позы аромат впивают соловьи.

Сгорел от страсти мотылек, а соловей рыдает,

Но вряд ли им хоть в чем-нибудь уступит Навои!

То не тюльпан, не запах трав втруг ветер и нам при

То раны кровь, то аромат распущенных волос

С любимою отражены мы в зеркале нарциса

И это свет ее лица, а не блистанье роз

Она, как роза, но над ней не рокот содованный.

А пенье сердца моего во мраке разнеслось

Приносит ветер запах трав, и я припоминаю

Неповторимый аромат ее тяжелых кос

Я пред нарциссом опустил, пред чашей золотою

Завесу светлую души, моих весенних грез

Не говори, что я всегда, как соловей, тоскую, -

Не умножаем в мире мы ни радостей, ни слез.

Сравнится ль с розой кипарис, в саду царящий сера.

И кто прекрасней? Для меня давно решен вопрос.

О розы милые, к чему гордиться красотою?

И вы увянете, и вас не пощадит мороз

Как кравчий мне так соловью подносит чашу роза, -

И охмелеть, как Навои, и соловью пришлось

За не бралгуст любимой в пору ту и пожелал.

А живой воды, о смерти памятуя, пожелал.

Hе греха, когда 6 и умер, все ж уста ее испив

Прямой пищи, чтобы скрасить дней тшету, я пожелал,

Если бранее был под градом пушенных детьми камней,

Все ж ебенья той, чью прелесть сердцем чту, я пожелал.

Бен ден я головою на порог твой, не дивись -

Ведь бездомный, на высоком быть посту я пожелал.

Хлопья корени на душу и на сердце наложив,

Язвы скрыть и ран кровавых наготу я пожелал.

Недостиг пость цели. Эй, старик, налей вина

Стать изгоем, преступая за черту, я пожелал.

Не кори, что с гор пустынных не схожу, о Навои,

Там имить в стенаниях горе и беду я пожелал.

Говорю: «Лишь кудри могут изловить любовный ред

Пса взбесившегося лечит смерть, не цель свои ответ

Как узнать, что с сердцем сталось от случайной встре

По лицу увидишь сразу, в объясненью ну

Очертанья звезд не вздохом нарисованы

Звезды - это слез небесных, за меня пропитых

В темь кудрей попав змеистых, сердые мечется мое

Все же в нем не обнаружить боли явственных примет

Я под меч полставлю шею, покорен тобой.

Смелей Нанеси удар последний то последний мой заве

Зря корят меня за пьянство, ведь того, что суждено

Отменить неправомочен никакой, ничей запрет

Навои, тебя позору эта пери предала

Притаись в углу: такого выносить нельзя на свет.

КРОВЬ сердца с мыслью о тебе не пил я, неужели?

За каплей каплю слез из глаз не лил я, неужели?

Я то живу, а то умру. От взгляда оживаю.

Но гибель ты моя иль жизнь забыл я, неужели?

Душа! Ужель от бел любви не бросишь царство сердца?

Оно в развалинах. Его сгубил я, неужели?

Ты ль отречешься, лук бровей, от стрел своих жестоких,

От ран, что с гордостью такой носил я неужели

Люблю ль безумно? Знают то все горизонты мира:

Любовью славу и позор добыл я неужели?

В любви все обещанья ложь. А правда лишь ужимки,

Но мучеником той любви и был я неужели?..

Я с камнем на груди и гол, сравни меня с Меджнуном

В пустыне жия, Навои. Любил я? Неужели?

Здесь я встретил красавицу пери себе на белу

Не найду ее лом этот молча кругом обойду

На шеке ее родинка... Что ж, на пиру красоты

Чечевица порой оттесняет другую еду.

Цепи кос ее длинных ошейником душат меня

О душа моя, цели зачем, я и так не уйду!"

Если скажут: «Он пылок!» отвечу на этот укор

«Значит, пылкое чувство написано мне на роду

Если скажут: «Смотрите, не тонет он в море любви!»

Я, как щенка, отвечу, держусь, а ко дну не иду

Только пой, соловей, только пой, в песне радость твоя.

Помни, розы изменницы в этом подлунном салу. -

Кто поможет тебе, Навои, эту ночь пережить?

От одной лишь мечты если сбудется помощи жду.

Смятенье сердец! Уваженья к сердцам ты не знала,

Умела влюблять, а сочувствия к нам ты не знала.

Но Суности дружбы к земным существам ты не знала,

У двери твоей так рыдает душа безутешно

Душа моя, нишенка, цену слезам ты не знала.

Сон счастья глубок, углубленней тоски и разлуки:

Разлика - к слезам, ну а счастие к снам. Ты не знала.

Нет дружбы земной. В небесах же обман и вращенье.

Лишь чаша забвенье и сладость губам, ты не знала,

А люди в наш век и коварны они, и жестоки,

Сравнить меня с пылью судьбы ли рукам?.. Ты не знала,

Подруга резка - словно солнце, лицо, резкий голос,

Жестокость сердец!.. Цену добрым словам ты не знала

Бела, Навои, что не свойство твое человечность!

Убийство и злость... А доверья к друзьям ты не знала.

О. Совершенство живописца рисунок двух миров

Всех тварей, что земля являет, таит небесный кр

Коль есть художник, значит поли прекрасны и добр

Он блик на солнечной пылинке благословить готов.

А если бродишь ты в потемках, не видишь красоты,

Так то полет летучей мыши, не пляска мотыльков

Лицо какой ты пери солнцем в беспамятстве назвал.

Чьи брови, словно полумесяц, восходят в небе снов?...

Чью птицу счастья ты однажды дождем камней прогнал Была ль она?

Куда пропала за тенью облаков?...

Что скорбь твоя, когда пред силой предвечного судьи

Земля и звезды - зерна мака у мелких продавцов?

умру я на твоей дороге. Кто вспомнит Навои?

О, если бы у ног собралась хотя бы стая псов!

Бессильно серадае пред тобой, тебя я жду в печали,

Желают листья, осень спит в моем саду в печали

Я не на розы лепестке пишу послание это,

Жалга бумага и такт мою беду в печали

Тростинки на лице от слез мой взгляд гонец провел их.

Он все ходил, тебя искал, твердил - найду! - в печали.

Глаз почернел от тишины, от одинокой боли,

Как крови спекшийся комок, он на виду в печали.

Ресницы над потоком слез напоминают ветки

«Дорогу преградим воде, пусть, как в пруду, - в печали.

Не станут зарослями роз обиженные слезы.

Трава засохнет на лугу в жару, в бреду, в печали.

Эр, шах, не украшай шатер атласною лазурью,

Яни, небо - мой шатер, под ним бреду в печали.

Не молви Навои, держи дитя любовь сокрытым,

Как сказка городских детей, она в ходу, в печали.

Река прозрачна, посмотри вон, камешек

Прозрачны слезы, и печаль в их светлой глубини.

Коль смерть влюбленного в тебя одна из тысяч ми

Даст бог за год тебе смертей и тысячу вполне

А бровь лукавая твоя, про смуты поразв

Склонилась к уху, чтобы с ним шетаться в тишине

Черноволосая моя! Ты косы распустила

И волны черные к ногам упали, как во

Судьбы художник доливал в ту краску воду жизни.

Когда цвет губ твоих искал, алеющих в огне

Наполни, кравчий, чашу мне! Дам душу я в подарок,

Ценней подарка не найти срели развалин мне...

Оставила ты Навои... Но если б только душу

Ты, уходя, взяла с собой, я был бы рад вдвойне.

За кровать ты свое лицо, и я слезам теряю счет.

Так ночью звездам нет числа, лишь солнце светлое зайдет.

Как радостный миндальный сад, был весел сад моей ДУШИ,

Но все смели твои глаза, он никогда не зацветет.

Ах, вздохи сердце лишь к тебе обращены, моя луна,

Так вздохи ветра поутру вещают солнечный восход

Хоть блещет радостью рубин, но все же твердый камень он

Безрадостен твой поцелуй, жесток рубиновый твой рот.

He в душу ль мне устремлены ресниц жестоких острия?

Ведь это стрелы! Их поток мне сердце в клочья разорвет,

Что отдал душу Навои за брови милой не грешно!

Поникнут пред святыней той все головы наперечет.

НЕ ЗОВИ Ты розу желтой прежде алым был цветок

Пожелтел он оттого, что нежный кипарис пар

Стрелы острые раскрыли долгий путь разлуки ине

Страж любви несет мне бедствий нескончаемый поток

Был признателен я жизни, но признательность про

Ни о чем я не жалею, мне сужден тяжелый р

Нет жемчужины, подобной ветерку твоих речей

Разорвав бутона ворот, в нем не шариттер

А любовь стрелою острой душу мне разорвала,

Для пожара все готово, чтобы пламень груль общег

Как свой стан ты выпрямляешь! Кудри амбра, нрав строптив

Тень становится короче, если побледнел восток

Если к горлышку любимой поднести сосуд с вином -

Как и я, заплачет горько в нем кровавый винный с

Ноги кравчего захочет, как и я, поцеловать.

Не проси земных сокровищ, властен лишь единый бог,

Чтоб прогнать обиды, горе, одинокий Навои

Девять чаш небесных выпьет, девять, как один глоток.

Что за пигий конь несется? С луноликой мчится он.

Будто бы из роз и ветра конь тот пегии сотворен.

С той поры, как в мире этом для гарцующих простор, -

Каждый глянувший, как чулом, луноликой изумлен

То не лепий конь, то небо в ранних звездах над землей,

Всадник тот солнце подобный непослушен, разярен.

Как не умереть, увидев луноликой красоту:

Конь и всадница шальная, как хмельной волшебный соН.

Если я впаду в безумье, не дивитесь, люди, мне,

Кто не потеряет разум, этим дивом поражен!

На коне, подобном пери, пери облаком летит.

Будь благочестив, а станешь пить вино себе в урон. -

Словно смерч, несется чудо, ты уж, Навои, молчи,

Не найдешь ты слов смутнее среди слов любых времен.

Каждый день и до ночи разлука с тобой мое дело.

Ночью и доборене тоской мое вело

Верной будь, если можешь. А если не можешь, так что

Быть жестоким к неверности, к злобе подской мое дело

Униженье и слабость сопутствуют часто влюбленных,

Униженье и слабость пред женской красой мое дело

Знай, что ласка и милость для пери любой укр

А жестокость и гордость то жребий мужской мое дело.

Благочестия люди - о где в небесах справедливость!

Потому опьяненье струей золотой мое дело

Нет, не дело - вражда, в добром мире живите, народы,

Дружба - дело людей, славить дружбу строкой мое дело!

Коль взяла, сбереги Навои беспокойное сердце

Ласка-дело твое, жить с печальной душой мое дело.

Мне подруга повязала рану на груди платком.

Кровь сочиться перестала, но пылает грудь огнем.

В этот миг сгорело сердце. И она его со зла

В пищу бросила собакам, искрошив кривым ножом.

Кудри черные- в колечках, вьются, будто бы они

Счет ведут убитым людям: узелок за узелком.

На земле не остается равнодушным к ней никто

Запах кос, как запах нарда, вдаль несется с ветерком.

o бесстрашная, хмельная! Так разгневалась за что?

Иль она меня, играя, в грудь ударила мечом?

Жертва я ее забавы. Весь растерзан на куски,

И бессильного собаки рвут в остервенении злом.

Кто такого человека, что за доброе одно

Злого тысячу не сделал, повстречал в пути земном?

Роза солнечного мира! Не волнуй ты соловья

Заразясь его волненьем, и сама сгоришь костром.

Ты не думай, что волненья нету в сердце Навои,

На чужбине он - с тобою и с утраченным теплом.

Вдалеке от тебя в сердце плачу ма

Стал безумцам я в буйстве товаришем

Не пугай, говоря, что мой ум отнимает

Страх от слов отними в сердце клянчакаем ниту а

В избавление от мук! - Вот и пью обжига единый яд.

Для одних горек он мне же слаще с ним нету мой друг!

О мой друг! От любви и от ревности

Растерял я слова, в слове значащем - нету ума.

Тело в ранах мое. И примочки из ваты на нем.-

Словно в рубище нищий за кладбищем нету ума

от разлуки душа моя бьется уже на губах

0. продайте вина жизнью платящим!... Нету ума...

Все, что будет с тобой, ты обычным считай.

Навои Если бога найти - в сердце алчушем нету ума.

Судьба О. если б мой недуг ты излечила!

Если б! И душу, тело излечив, опять вложила, если 61

И неудачного жильца чувствительное сердце

В прекрасном новом доме том ты поселила если б!

Ах, пусть бы сердце и душа! Но мой светильник взгляда,

Мой плачущий, мой черный глаз ты засветила если б

Но если уж таким пришел я во дворец тот жизни,

В потоке смерти ты меня не утопила если б!

Пустынею небытия песчаный бродит ветер,

Там, в бесприютности, костер ты запалила если б

Судьба, судьба!.. Где сердцу где? укрыться от безумья? -

Сама ты гибельным клинком его пронзила, если б!

А не прикончила 6 его, так сотню самых нежных

Красавиц, любящих меня, судьба слепила если б?

А сотни нет. Так хоть одну, чтобы меня любила,

И раны, скрытые в груди, легко лечила, если б...

Ты, Навои, не говори, что для любви нет смерти, -

О, если б так меня, аллах, любовь дарила! Если б...

Это пятнышко на щечке родинка или чернила.

Что с пера судьбы скатились на прекрасное светило?

Ты, как зелень молодая, глаз усталый исцеляешь,

Ты, как солнце, лучезарна и меня ты ослепила,

Я сказал: луна сравнится с этим ликом несравненным

Я ошибся, несомненно, это темной ночью было

Ты, как буква калиф» в слове «джан- душа и стройным станом.

Ты в душе моей, как в слове, средоточье полонила.

Сбруя звездная не светит мне в ночи разлуки, словно

Сотня стрел моих стенаний скакуна небес сразила

В доме всюду саламандры чаши полные напитка, -

Дом мой в жертвенник горящий ты, колдунья, превратила.

Навои, люби, как прежде, не болтай о воздержанье.

Воздержаные, словно яства, что любовь недосолила.

Судьба! О если б мой друг ты излечила! Если б!

И душу тело излечна, опять вложила, если б!

И него жильма чувствительное сердце

В прекрасном новом доме том ты поселила если 6!

Ах, пусть бы сердце и душа! Но мой светильник взгляда,

Мой плачущий, мой черный глаз ты засветила если б

Но если уж таким пришел я во дворец тот жизни,

В потоке смерти ты меня не утопила если б!

Пустынею небытия песчаный бродит ветер,

Там, в бесприютности, костер ты запалила если б

Судьба, судьба!.. Где сердцу где? - укрыться от безум

Сама ты гибельным клинком его пронзила, если б!

А не прикончила 6 его, так сотню самых нежных

Красавиц, любящих меня, судьба слепила если б?

А сотни нет. Так-хоть одну, чтобы меня любила,

И раны, скрытые в груди, легко лечила, если б...

Ты, Навои, не говори, что для любви нет смерти,

О. если б так меня, аллах, любовь дарила! Если б...

Это пятнышко на шечке родинка или чернила.

Что с пера судьбы скатились на прекрасное светило?

Ты, как зелень молодая, глаз усталый исцеляет..

Ты как солнце, лучезарна и меня ты ослепила.

Я сказал: луна сравнится с этим ликом несравн

Я ошибся, несомненно, это темной ночью было

Ты, как буква «алиф» в слове «джан- душа и стройным станом.

Ты в душе моей, как в слове, средоточье полонила.

Сбруя звездная не светит мне в ночи разлуки, словно

Сотня стрел моих стенаний скакуна небес сразила.

В доме всюду саламандры чаши полные напитка,

Дом мой в жертвенник горящий ты, колдунья, превратила.

Навои, люби, как прежде, не болтай о воздержанье

Воздержаные, словно яства, что любовь недосолила.

Горе мне от любимой моей кто удержит ее!

От жестоких забав и речей кто удержит ее?

От проливает она кров невинных сердец,

He mass и врагов, их друзей, кто удержит ве?

В палонных жестокостих женских она не вольна

Эта гурня хмеля хмельной кто удержит ее

Стало глупых сердец удержала она на цепи,

А сама избежала цепей кто удержит ее?

Мое сердце пустыня, о сборщик налогов, я - ниш

День не вышешь с пустынных полей кто удержит вы

От улыбки рубиновых уст возродится цветы

И на возвратится из мира теней кто удержит ее?

Государь, покоривший полмира, невластен в любви,

А любовь покоряет царей кто удержит ее?

Запрашаете си ? Но как я могу удержать

Бурю эту в пределах морей кто удержит ее?

Только тот обретает покой, кто забыт о любви.

Кто мени охранит от страстей? Кто удержит ее?

Христиане, евреи и гебры рабы пред тобой,

Они милости жаждут моей кто удержит ее?

Навои, ты глупец можно тело твое удержать,

Но душа твоя жаждет сильней кто удержит ее?

От очей твоих, от лика радостью пуша полна

Мне от роз туших радость, мне весели от

Эй, луча, царица ночи, что кичишься красотой?

На земле моя царица красотой тебе разна!

Но зачем мечтать напрасно с рубиновых уста

Ведь песчинку не стышешь там, где поишется волна.

Как пылинки перед солнцем, все невольники

Никогда со мной, несчастным, не всречается она

Говориш, "Рабами будут покоренные цари

Быть рабом твоим последним радость мне не сужде

В этой жизни и в грядущей сердцу воли не дав

Ведь, как путникам работы, жизнь на время нам даа.

Не безумны ли о пери, эти песни Навои? -

Оттого он обезумел, что ему ты неверна

В пути неколебим покой любви.

Суфий не хочет знать мирской любви.

Излечивает врач любой недуг -

А я хочу болеть тоской любви,

Пусть мучат грудь шипы такой любви,

В нея чистота и свет святой любви.

Благослови меня, моя луна, -

Ты выше и светлей людской любви.

Пугал меня глупец: погибнет мир!

Мир будет воскрешен рукой любви!

И призовет любовь людей на пир,

Где царь и нищий пьют настой любви.

Под облаком ее они равны,

Омыты от грехов рекой любви.

И даже на Ханжей нисходит свет -

Зачем? - им не понять такой любви.

Не в благочестье свет! О Навои.

Свой кубок посвяти простой любви.

Когда в глазах всходило счастье, как солнечный цветок,

Тогда и покрывалом ночи затмить я их не мог

Но смерклось вновь, и от печали точится кровь из глаз

Разбитое разлукой сердце кровавых слез исток.

Там, в храме сердца, будто стрелы, сошлись мои враги,

они на душу посягнули, их замысел жесток.

Но кто он, всадник светозарный на огненном коне?

Он скачет, обгоняя небо! Он светел, как пророк!

Да, от лица его нисходят лучи клинок судьбы, -

Пронзи мне грудь! - пусть хлынет в сердце живительный поток.

Так небо рассевает звезды на бренные поля,

Из этих зерен вырастают и благо, и порок.

Не для тебя ль невеста неба - любовь, о Навои,

То расплетает косы ночи, то озарит восток.

Это - нет, не лихорадка на устах! на твой расцвет <=

Тень от родинки упала, помрачив светила свет

Как сравню тебя я с розой, если киноварь

Творец Только пробовал на розах, создавая твой портрет.

Ты ударила кинжалом я от боли зарыдал:

Разве молнию угасишь дождевой водою нет!

Ты вонзила стрелы взглядом в сердце бедное мое.

Где теперь найду спасенье от соблазнов, дай совет.

Пусть меня не взор твой губит, но умру я оттого,

Что другой твоим лобзаньем воскрешен и отогрет.

Я с твоим кинжалом в сердце драгоценным камнем стал, -

КТО ВИНО С ВОДой мешает, тот живет, не зная бед

А когда смещают с прахом тело бренное мое

Став тогда дорожной пылью, буду я лобзать твой след.

Повязав зуннар, я пил бы с мусульманами вино,

Ведь войдя в обитель жизни, дал я радости обет.

Все привязанности мира только цепи, Навои,

Будь же милостью аллаха счастлив в жизни много лет.

Сердцу долго ли в скитаньях от кровавых ран болеть?

Много ль горьких дней мне в жизни суждено преодолеть?

Где от ливня стрел укрыться? за щитом ли? под броней? -

Но от стрел тоски едва ли защитят булат и мель

Черен едкий дым разлуки: слезы звездами из глаз,

И во тьме бездонной ночи - звездам, как слезам, блестеть

От любви - от огневицы не спасает и вино, Алый рот!

С тобой в разлуке стал я чахнуть и желтеть

Мотылек в огне сгорает, соловей поет в саду,

Я, любя огонь и розу, должен ли, сгорая, петь?

Доля наша в книге судеб предначертана в веках:

Как в силках ни бьется птаха лишь затягивает сеть -

Солнце светит для любого, что же делать Навои, -

Солнце лишь его забыло, горемыку, обогреть.

Зеркало разглядеть, как прекрасна она шт

Вот также уплеть солнце порою луне мешает

Солнце улыбок милой весь мир бы давно спалило,

Носан, не просохнув по дна, мешает

Скорбь и тоска по ней отводят клинок кончины, -

Переву умереть, тронуя почки, весна мешает.

Мне ни к чему теперь растить за спиною крылья

Красться по тропам любви их величина мешает

Слезы стоят в глазах, но сквозь слезы я розу поку

Разве стекло смотреть на луну из окна мешает?

Постник, не лги, что нельзя помешать благочестью,

Ему избыток тоски, любви и вина мешает.

Заботы мне не дают молиться в мечети сердца.

К Каабе пойти, увы, дороги длина мешает...

Пыль бренности с Навои слует ветер свиданья,

Ведь возродиться ему она лишь одна мешает.

Но немошном теле моем сто кровоточа

Я тоски по тебе, кок в листьях сухих каштан

Но, не жалея меня, глаза подвела ты сурьмой,

Зрачков это свечи зажег пламенем серным шайтан

В сад не шепчи мол, к розам пришел кипарис,

Я кипарисы рублю, забыть порываясь твой стан

Но ты не позволишь рабу родинку поцеловать

Осталась примамка цела, даром попал в в капкан

Может безумие мое сковать только цель твоих кос

Может мой мол оливить лишь мускуса сладкия дури

Что в теперь для тебя, ты двери откроешь другим

Видеть тебя не дает суетных мыслей туман...

Будь счастлива! А Навои, вспомнив нарциссы

Тихо и мира уйдет, и болен тобою и пьян

Если она кипарис, душа моя розовый сад.

Раны и язвы любви подобны цветом у

Шалунья пленила мени, лицо чуть чуть приоткрыв.

Саенко так мотылька приманит ребенок и рад

Если не чистить арык, то в нем иссякает вода

Если не плакать совсем, лишается ясности вклад

О врач, надо флягу открыть, вышиби пробку скорей,

Кровопусканьем спаси того, в чьем сознании ал.

Пя не вином соловей, а розой, раскрывший бутон,

Покуда я на земле сердце моем разпад.

Душу, как сотня мечей, изранил пушок над губой,

С жар-птицею в клетку одну ворон попал невпопад

И сколько бы слез я ни пил, милой не сныть со зрачков,

Тюльпаны красны и ручьи алы на особый лад.

Тучи над сердцем висят, но дождь не погасит огня,

Пламя такое залить не мог бы боль водо

Чтоб ниц перед милой пасть, до края земли Навои

Древ готов идти наугад.

В невежестве погибла жизнь и в суете напрасно,

Я в покаянни провел ушли и те напрасно

Я время и расточал в пустых соблазнах плоти,

И, душу осквернив, я жил в нечистоте напрасно.

Я с винной чашей дружин был моя душа и разум

Блуждали в ней в ее огне и пустоте напрасно.

О мусульмане, знайте все, что прибыль этой жиЗНИ

Я промотал по кабакам и в срамоте напрасно.

Теперь что пользы мне кричать, заламывая руки: О, я - глупец!

Зачем кружил я в темноте напрасно?

Напрасно каешься грехах, в делах ничтожной жизни.

Грешить - грешил, так не кричи о слепоте напрасно.

И все, что в жизни называл я правдой, ложью стало

Вот истина, пропала жизнь в неправоте напрасно.

Подумай нищий на суде он праведней султана.

Султаном стал бы нищий и погряз в тщете напрасно.

Но что мне до других людей, в Навои, я знаю:

В невежестве погибла жизнь и в суете напрасно.

Без любимой покоя в сердце, как в стране бессултано

Султанат без султана - тело, тав души бороданной т

Но бездушная плоть бесплодна, бесполезна, как там

На которой ни розы равной, ни колонны в ванной нет

Но земля без цветов, без храмин ночь без луны, когда

И звезды ни единой в небе, как в ночи первозданно нет

Ночь без проблеска света словно запредельный пре

Тот, когда ни жизни, ни смерти в бездне пусто-туманной нет мрак.

Мрак, лишенный зачатков жизни и остатков, страшней, чем

Где красавицы-левы чудной, раем обетованной, нет

Ад, где не суждено увидеть райской гурни светлый п

Он - похмелье без хмеля, в этом и утехи обманной нет

О недуг Навои, любовью называемый у людей!

Сколько мук от разлук, лекарства и во встречах желанной нет.

Кровавые исторгает слем из глаз разлука,

Шафран на пользан меняет, зная свой час, разпука

В доме ее не скоро жемчужными слезы станут

Но уж потом любому их лост про запас разлука.

Цени долготерпенья не мы для себя избрали

Не слушая возражений, решала за нас разлука.

С гибелью бьется воин, отвагою жизнь спасая

А я от тебя не спасся и милой не спас, разпука.

Чтобы тебя не тешить, страдать мы решили молча,

А все же ты наши стоны слыхала не раз, разлука.

Радости нам не видеть, страдания - наша доля,

Об этом гвоздями к сердцу прибила приказ разлука,

Не спрашивайте, за что я разлуку так ненавижу,

Нам запрещая встречи, тверда, как алмаз, разлука..

О Навои, утешься, не раз еще ты с любимой

Вспомнишь, смеясь, что, дескать, была и у вас разлука.

Каменья вырять в тайную сердца мент

Как можешь ты жить, растритав знание и доброт

Безумье Солнце, пылинки кружа, заходит в хибарку мою

Hо о мне без тебя только трудней на свету.

Рубише святости шеих мне бросить в огонь повеen

Порваны нити души, но я приказавшего чту

Туб твоих теплых лишась, я серце в себя закопал оно, как

Мертвец под землей, жизни познало ту

Не спрашивай только, зачем сердце я отдал тебе. -

Над сердцем не волен никто, аллах сочетает нету.

Ответом на вздохи мои был злобных выкриков град

Розам ронять лепестки легко, если розы в цвету.

Но шепчет цветок полевой: «Осень сырая близка

Старость суровая всем поставит на тема пяту

Так свей тетиву из судьбы, сделай из

Луком бровей повели и сбей Навои налету

Кога повелели она любить и страдать води.

Упит я, а все почему-то ближе к ней поло

И что ме покорность мою повсе не ценит она.

А тех, кто остался при ней мнит украшеньем земли.

Хитрый верный ферзь всегда возле маха стоит.

А прямоходящим ладьям краю места отвели.

Тысячи ран нанесла мне горькая эта любовь,

Но что перед солнцем червяк, кровью истекший в пыли.

Вадобиться любви, пожертвовал встречами я

Губит разлука меня. О роза, вернуться вели

Знаю - мольбы ни к чему, сердца луноликих черны,

Астрологи в центре луны темную глыбу нашли.

К любимой ступай, Навои, в Иран или, мож

А о поездке в Хиджаз аллаха за

Если плоть ослабеет вдруг, дух ты не кори, смотри

Если плоти лишиться дух, смертный пот обори, смотри.

Там, где ало текут ручьи и пылает в полытана

Что бояться кровавых слез, роза цвета зари, смотри

Заряхлый, согбенный ствол в ярко красных крупных цветах?

Это раны на мне цветут, ал разлуки внутри, смотри

Ты не веришь, что я молюсь водопаду твоих волос,-

На покорность мою гляди, на мой алтари смотри

Тело немощное мое размывают потоки слез.

Все плотины готовы пасть, лаской их подопри смотри

До сих пор тебе невдомек, что я спился, презрев запрет

Трять, лохмотья и худоба вот приметы, их три, смотри

Навои, ты кувшин с вином, ты по горло в грехах увяз

По сих пор ты себя губил, так вперед не дури, смотри

Я жду си твоей приди, моя страна!

При - тот, кто жизни ждет, исти от чаши в

В костре сгорает человек огню и горя мало!

И я горю и мой палач мне не подарит взгляда,

И двери смерти отворив, стрела мне грудь пронзила!

Стрела, что ключ, и рана - дверь, и грудь моя - ограда.

Аллах мне ниспослал любовь и плоть испепелилась

И сгинула в огне душа, стреле небесной рада.

Я страстью сердце утопия, как влагой Каусара:

Не в райском ли саду взросла та ветка винограда?

Как саламандра, я в огне не знаю искры страха, Молю!

Оставь меня в любви, не избавляй от ада.

Пока твоя бунтует плоть, ты прахом буль ничтожным,

А станет прахом плоть грядет душе твоей награда.

Без тьмы разлуки, Навои, не будет утра встречи,

Так белую берут сурьму, коль красить черным надо.

Пери, подобная розе, будет сегодной со мной,

Сердце, как ртуть, беспокойно сладостен плов наливной Пери

Ах, для чего загоралась ночью над салом звезда.

Ах, почему в ней таятся нежность и солнечный зной?

Целью тяжелой я думал пояс звезды сковать

Чтобы за крюк зацепившись, к жизни не рвалась иной

Но перед всадницей этой ныне я падаю ни

Абрис бровей разглядел на туфле ее вырезной

Песню, что льется из нежных, ярко окрашенных губ,

Разум счел нитью в кораллах и не стоит за ценой...

А все же, наверно, в лохмотьях роза была б милей,

Чем в этой золототканой, пышной одежде цветной...

Костер, словно лисья шуба, а пепел, как беличий мех

Любовь вот престол Навои, пугающий вышиной.

Ты смех Свой скрыла от меня, я обделен тобою

Ты кровь не пролила мою, но я сражен тобою.

Как сидится подчас дитя раскрыть цветок премотный

Ты волновала сердце мне, раскрыт бутон тобою

Отвали ты лишила всех решительных набегом

Сто царств души! какой урон им нанесен тобою

Явила миру ты свой лик, и каждая пылинка

Тебе дивиться. Целый мир был покорен тобою.

Руками любящих тебя мне дождь камней дарила

Безумием ограблен я и опьянен тобою.

Судьба! Ты милостива будь с моек солнцеликой,

Чтоб не был в страсти и в слезах я облепен тобою.

Не говори: Я Навои пытала язвой смерти»

Разлука - вот удел его, он уязвлен тобою

О певунья! На пиру петь ты пред толпою стала,

Чангом сделался мой стан, а душа струною стала

Сал краем твоей зарей осветил вина багрянец,

Ты от алого вина розою хмельною стала,

И раскрылись все сердца, а мое бутоном сжалось,

Я не веселюсь, и душа больною стала.

Из-под ног ее песок сделался сурьме подобен,

Яхонта голубизна беспросветной тьмою стала.

О судьба! Любовных тайн даже небо не постигнет,

Цвета крови, цвета ран солнце надо мною стало.

О любовь, в твоей степи и земля подобна камню,

Разума споткнулся конь, и судьба хромою стала

О аллах! От бытия Навои избавь скорее,

Опозорил ты его, жизнь его пустою стала.

Та, что свежей ветерка на рассвет роз

Та, что смелей всех наездниц на свете, роса мой

В прах обратившись, душа моя пылью за ней летит,

Щурятся люди, за это в ответе роза моя

В облаке пыльном мерцают не искры из-под подков

Сердце спалила мое на две трети роза моя

Долго она меня ждать заставляет, но я доку

Я в ожиданья боятся лишь дети, роза моя

Прелесть весны на коне ветроногом в росах сверкающих, -

Вот мою душу поймавшая в сети роза моя

У Навои самоцветы глаз, жизни жемчужина.

Спешься прими подношения эти, роза моя

Всех влюбленных покоя лишила царица моя.

И поэтому грудь беспокойством теснится моя.

Вздохов дым- кипарис, цвета розы ручьи моих слез.

Потому что лишь с розой царица сравнится моя.

О. зачем светят звезды, сверкают зарницы в ночи,

Если ясной зарей ночь не может смениться моя?

Ветер, людям любви поскорее ты весть принеси,

Что коварна краса, беспросветна темница моя.

Как распутный старик, обесславлено сердце мое.

Так как страсти моей сторонится царица моя.

Сетью пойман я это зуннар твоих черных кудрей,

К зернам четок пока не склоняется птица моя.

Не полдайся кумиру совет мой прими, Навои, -

Не то может вера нечестьем смениться моя

Я возрожден твоим письмом, о, как я рад, поверь мне,

Исчезла грусть, не надо мне других наград, поверь мне,

Язык бессилен мой, перо об этом лучше скажет -

Как ослабел я, как устал от всех утрат, поверь мне

Когда читал твое письмо, я слезы лил невольно

Настоен в мускусе твоем разлуки чал, поверь мне

Чтоб в тело бренное мое ты душу вновь вдохнула,

Тебе Мессия диктовал, пришел в твой сад, поверь мне.

Мне, сырому, прислала ты слов драгоценных жемчуг,

Руины сердца превратив в желаний клад, поверь мне

Коль книга дел твоих черна, то не прибавит пользы.

Указ подпишешь ты «Джем» или «Кубал», поверь мне.

О Навои, ты был спасен письмом прекрасной пери

Мессию славишь за письмо ты невпопад, поверь мне.

Сердце ты когда пленила, так божественна была!

Не божественна, ошибся, ты богиней зла.

Душу, сердце отдавая, как жестока ты не знал

Моему больному сердцу лишь беду ты принесла.

Лекарь бессилен был, он смерть мне предсказал, и понял я

То болезнь страсти жгучей жизнь и душу отняла.

А когда просил, как ниший, поцелуя у тебя,

Глеваясь, меня бесстыдным нишим века назвала.

Сердце ты сожгла и душу вслед за ним украла ты Горе!

У бездушной в сердце хитрость черная жила.

О Меджнун, твой трон поддержит войско диких лишь зверей.

В царствах бренности став шахом, ты не ведаешь услал

Я слуга твоей собаки ей сказал я, а она: Навои,

Хвастливым стал ты бессердечно изрекла.

Создал живописец всевышний красавици хрупкой, изящной портрет

Как будто ему не понравился солнца, луны или кри

Когда заблистал красотой мой кумир, то померкла любен кр

А перед огнем моих мук меркнет слава Меджнуновых бед

Когда же любимая стан свой согнет кипарис перед ней

Моя сребротелая лик свой явит, и бледнеет цветочный букет.

Дума кровоточит моя ведь не вижу давно я пища ее, губ.

Про душу мою иногда бы спросила я душу вложил бы в ответ.

Мой дом благочестия рухнул, и пояс неверного - четки мои,

Мой храм кабаком стал с тех пор, как любить ее дал и обет

Мне райские куши теперь тот квартал, где любимая пери живет,

И пусть мне отправиться в ад суждено, но с любимой расстаться сил нет

Ей локон лаская легко, ветерок запах мускуса мне донесет,

Он разум мне выветрит и закует меня в тяжкие цепи сует

Кто сможет узнать мою тайну? Кому я поведать смогу

То горе, что душу сгубило, неся с собой пагубный бред?

Ты встреть, Навои, свою скорбь как мужчина, ведь все суета

Молельню покинь, в кабачке лишь служи вот единственно мудрый совет.

Свеча горада темноте. Свеча в слезах сгорела,

Как будто от любви ко мне себя убить хотела.

Ноч одиночества черна. И нос кто подаст ме

Коль соловей в саду замолк, ворона онемела?

О стать бы смерчем, пронестись по улице знакомой

Иверь руки постучать, что ты замкнуть велело!

Уа, не выпила воды. Поста ли испугалась?

Кувшин сегодня полн вина и пиала без дела.

Удары неба бьют и бьют, как топором, по сердцу.

От их жестокости душа больная затвердела.

Разгорячи мое лицо веселой чашей, кравчий,

Лицо, как виноградный лист под ветром, пожелтело

Кто многобожен путник тот на нищенской дороге,

Тот - прах, завязка для чувяк: рванешь и отлетела. 1

Сказала ты! Я Навои жестокостью замучу

И обещанью ты верна. Свеча моя сгорела.

Ах, долго ли будет терзать мое тело разлука?

Отнять, верно, жизнь у него захотела pastyra.

Тело мое иссушим, сердце она обна

Хочет свершить до конца черное дело рука

В дуру, которую водят в позорных колодках,

Страдания стрелы пускает умело разлука

Бессонно ведется стрельба по кровавой мишени.

Все раны мои растревожить сумела разпука.

Мужайся же, сердце, бежать от себя бесполезно

Порою шалит тех, кто борется смело, разлука

Быть может, коль вынести все униженья и муки.

Окончится, боль довела до предела, разлука.

Ведь близость и та пытку ревности применяет,

Так можно ль хотеть, чтобы нас пожалела разпука?

С разлукой приходит отчаянье или забвенье,

То угля черней, то белее мела разлука.

Так пей, Навои, пока разум тебя не пом

Надежды вино отравить не посмела.

Кто на пиршестве калыхает? Чаша им полней нужна?

Задушения беседа, та, что всех умней, нужна,

Вспыхнет сердце, оскует, изложи к небу полетят.

Речь, что в душу проникает, чтоб спалить людей, нужна.

Чтобы вернуть влюбленным утро просиять должно

Чтоб меня убить разлукой, ночь сурьмы черней нужна.

Что на день, свиданья жажду, каждый день нужна весна.

А не встреча на мгновенье у твоих дверей нужна.

Небо, стрелы этих вздохов в день заботы береги -

И тебе стрела тугая, чтоб пронзать верней, нужна.

Степь лишении пред тобою Хызром не пренебрегай

Будет благосклонность Хызра в день тоски твоей нужна.

Всех, кто любит, учит страсти и страданью Навои,

А тому, кто обучает страсть, что всех сильней, нужна.

Едва прижал к груди письмо затрепетало серде

И в жаркой же этих уст полыхало сердце!

На раны от любовных стрел я положил послание -

Как в целителе таком давно мечтало сердц

Края его жестоких ран едва зарубцевались

Но овь в губительную даль петель желало сердце!

Как будто пала пелена с него одно мгновенье

Так долго от земных утех она скрывала сердце...

Казалось, вслед свернулась кровь, когда письмо свернулось!

Посланья-свитка так давно, так долго ждало сере

Но ничего не прояснил поток туманных строчек

И от неясности такой опять страдало серце...

0 Навои, в твоей груди опять заныли раны.

Я приложил письмо к груди и запылало сердце…

Тёмная ночь уже наступила, кае уже помой огонек?

И спамменя скорби сторенит конь моя, как мотылек.

fre in vers мой порог разорман? Что и, что видна моя групи?

Я писали горем надорван, стои неторгает мой рок

Стом, как приплые перим, бурным Джакуном теккан.

Мир в мои пером управен слез океан и исторг.

Солнце сотню с колесници, в россии с небеса,

Жние свое солнце-девицу, но не пришна она в срок.

Мир припратика и теминоу. Гибель мне та принесе,

Хагар ба жанашей водою врил лиспасти меня смог

Нет 10 не солнце нечем! Нет, то не така в небес!-

Я без нее выонг неба в увлекае киюки облек

Если б красавицу вие! Умер и ту ноч. Навои,

Уже сто жизней имея он бы себи не сбер

Я отдал, тон иного любви любая и в ответ не нашим

Я жертвам столько лошной ти е net! не имел.

Когда и от но и олемат никто по прошел утешить.

Любимую тетно искал, нигде сниме свет не наши

Мишенью упреком и стал ста тысички жаших стрел

В настанутом луке бровей и правам примет не нашел.

Не велая такие и пекло, как в царствие красоты,

Страдавшего так же, как и от мук и от бол не наш

Как жаль мне тех зерен добра, что витро природа

Я се их при ничего от вака в ответ не нашел

И пусть с луноликой твоей блаженство пружит. Нанси,

А и ни блаженство любви, ни счастья бесел не нашел.

Алекся он, что друг мой верный даже плакал от обиль

Сам смеется надо мною, как посмотришь враг он скрытый

Друг! Посмешищем меня же для моих врагов он сделал.

Если друг таков, то лучше в умру, врагом убитый,

Губки больней, чем враг мой, друг страданья причиr.

Дружбе у врагов учусь и, если другом честь забыта.

Если враг наносит рану, друг, надеюсь, даст мне пластырь.

Если ранит друг умру я, нет от ран его защиты

Враг! Упреками своими не круши обитель сердца,

Дом разрушил друг мой хватит, сердце уж мое разбито.

Вынув сердце, другу отдал, а теперь он враг мой кровный,

Если друг меня терзает, то к врагу, мой стон, лети ты!

Н! Друзей на свете не осталось настоящих.

И за мои враги мне: зло творят, когда открыты

Один лишь путь остался ине, безумному влюбленному.

Загробный мир достался мне безумному влюбленному»

Не сто рубинов лепестков у этой розы огенный

Сто клейм-подков калит в огне безумному влюбленному.

Как мальчик плачется в углу халкы тахинной на дали.

Рыдаю: покажись в окне безумному влюбленному.

В своих слезах я сам тому, как море чели купеческий,

Не дай же утонуть в волне безумному влюбленному,

Твой спящий глаз, как пьяный торк, слуга-мошенник родинка Ограблен а!

Но что в мошне безумному влюбленному?

Как в бане лезет истопник на плиты раскаленные

Так нужно жизнь познать вполне безумному влюбленному.

И все же Навои рабу позволь, о роза вольная,

Как соловью, петь при луне, безумному влюбленному

Спалня мое тело, пепел в поле пустом развед

По огненной розе плача, углится соловей

Не знаю, что ли сердце такет в саду ночном,

Жаровня и розы тлеют угли-бутоны в ней.

И, как лепестки, пылают крылышки соловья!

Не много ли в той жаровне ветер маже углей

Не роза горит! Гандите жжет соловей гнездо!

Любого огня любовный алый огонь алей

Оставь соловья и розу. Книгу из лепестков

Раскрой и прочти, а лучше в чашу вина налей....

Пускай соловей без песен, роза без лепестков.

Забудешь, нарцисс, разлуку чаша в руке твоей.

Ах, даже живую воду выплеснет Навои

Коль в ней не найдет рубина влаги живой живет,

В сердце вы, в серии искры, что багрины от люби

Не помогут никакие талискани от любен

Радуга едва видна мне из за стрел твоих бровей.

Тучи след перед глазами постоянны от любви.

Кипарис - красы светильник, светит он, как что свечей.

Я живу, огнем стократным осиянный от любви.

Сердце сломлено, разбито. Милую увидел я -

Расцвели в руинах разы и тюльпаны от люби

Пальме стан се подобен, а ресницы сра

Из них не заживают сердце раны от любви.

Кипарис вы посадите над могилою моей

Коль паду я, встретив пери, бездыханный от любви.

Если смертью глаз смежится, будет и душе покой

Каждый миг для глаз бессонных стал капканом от любви

Mope гибельно. Но плыл я, что есть сил, руками бил

И до берега добрался, неустанный от любви

Люд мечети видел пери. И не только Навои

Стали все толпой, безумьем обуянной от любви.

Со свои печали тель о беспечности людей?

О сердце?! Или о Той, что серии разбила мне в груди мови?

По горя любви к прекрасной пери той.

Иако страсти безграничной, о тяжести ее целей?

О тягости моих печалей, обидах стоит говорить?

И что стоном страстным сама не скажет правды всей?

Мне обьяснить ли, как желаю свидания с кумиром снов

И рамка ранит печень кинжалом пламенных страстей?

Изменница сказать ли людям о равнодушии твоем,

Меня несправедливо бросив, другим хоть верной быть сумей!

Что описать? Несправедливость? Иль пери? Или черный рок?

Или себя? - Один брожу я, любовь удел других людей.

О Навои! Она вновь шутит, не знаю я, что делать мне:

То ли воспеть, прокляв разлуку, то ль вновь просить свиданья с ней?

Долго ли, себя коня, должен и о камин биться.

Чтобы разум покорить и любимой покориться?

Ты преступница, луша! Потянув за цепь безумы,

Я предам тебя суду, заключу тебя в темницу.

Право, в несправедлив, и душа не виновата

Что не видели глаза, то могло ли ей открыться?

Мне не спится в эту ночь, не лежится, не сидится.

Я брожу, ищу во тьме, где же истина таится

Только, что мне горевать? И зачем рыдать напрасно?

Предначертана судьба и не может измениться.

Я пылинка, я молюсь, но меня не слышит солнце,

Мало пользы от мольбы значит, незачем молиться.

Яд, кинжал или петля много способов надежных

Чтоб окончить эту жизнь и к любимой возвратить.